Кэтрин Данн - Любовь гика

Но к настоящей великой тайне я даже не прикоснулась. Я видела тигров с разверстыми пастями, вонзающих зубы друг другу в глотки, их полосатые шкуры искрили, их мощные тела бились друг в друга с размаху. Я видела юные парочки нормальных, занимавшихся любовью в темноте за киосками. Я подозреваю, что даже если бы родилась нормальной, беспокойное томление, полыхающее во мне, все равно скрутило бы мне спину, выжгло бы мои краски и все до единого волоски, спрессовало бы меня в недомерку – невидимо, скрыто, и лишь в моих красных глазах отражались бы отблески пламени, что пожирает меня изнутри. На самом деле я так явственно чувствую смрад того же томления на улицах, что меня удивляет, почему мне не встречаются сотни таких же, как я, на каждом углу.

Тот гость, предложивший десять тысяч долларов, был нормальным мужчиной в расцвете сил, и лишь слегка дряблая кожа выдавала его возраст. Моясь под душем, он произнес краткую речь – бодрый монолог о себе. Он был бедным, но сумел сделать деньги, в свое время он изменял законы, убивал людей и порождал сыновей. Он видел, как пять миллионов людей стояли в очередях, чтобы пробить его имя в избирательном бюллетене. Наблюдал, как полки́ разворачивались, прекращали огонь и стреляли по его кивку. «Мне казалось, что больше ничто не способно поразить меня. Сладость жизни закончилась, как кончается сахар в доме. Но когда я увидел вас, таких красивых, я подумал, что, может, в этой жизни еще кое-что есть».

– Он сказал это так, – промолвила Ифи с тихим удовольствием, – будто и вправду счастлив быть с нами. Он был у нас первым, кто не стыдился и не боялся своих желаний.

Когда к ним ворвался Мешкоголовый, Ифи закричала, глядя в зеркало. Элли чуть не подавилась членом на десять тысяч долларов, а гость мгновенно оценил обстановку, резко вскочил и схватил свои брюки. К счастью, у него в кармане лежал пистолет, и гость нацелил его на Мешкоголового, который булькал, дрожал и размахивал руками. Кажется, испугался. Гость быстро оделся, держа Мешкоголового на прицеле. Покачал головой и направился к выходу, стараясь держаться как можно дальше от Мешкоголового.

– Барышни, вам не надо устраивать представления с вымогательством. Вы бы и сами прекрасно справились.

Когда он ушел, Мешкоголовый встал около кровати и принялся колотить кулаками по пепельно-розовым простыням, булькая горлом в бессильной безголосой ярости. Элли и Ифи съежились на подушках на другой стороне. Они слышали, как снаружи завелся двигатель автомобиля; как по гравию заскрипели колеса.

Этот скрип меня и разбудил. Слишком близко к нашим фургонам. Я выглянула наружу и увидела Мешкоголового, который стучал кулаком в дверь Артуро. Дверь фургона близняшек была распахнута настежь. Из распахнутой двери в темноту лился свет, что всегда означало беду. Я побежала туда и увидела их. Элли плакала. Ифи как будто оцепенела. Они были напуганы до полусмерти, потому что не знали, что сделает Арти.

Томаини проснулся только тогда, когда ему за пазуху сунули пригоршню кубиков льда, но проснувшись, заговорил. Он стоял, держась за спинку стула для посетителей в комнате Арти. Его глаза нервно бегали туда-сюда. Он смотрел в пол, в потолок, в стену – куда угодно, лишь бы не на Артуро и не на зловещую фигуру Мешкоголового в дверях.

– Я пропал! Я пропал! – причитал Томаини. Его ловкие, хорошо разработанные пальцы пианиста теребили воротник, пуговицы на рубашке, пряди взлохмаченных волос.

– Как давно? Ну, уже несколько месяцев! Много месяцев! С тех пор, как они… нет, я не вспомню, когда… Я не в том состоянии! Меня заставили! Я не хотел! Но они пригрозили сказать мистеру Биневски, что я… что я взял их силой! Что я мог сделать? Они меня не пощадили. Да, они с виду такие милые! Особенно Ифигения, все так считают… Вы все так считаете! Мисс Свет и Добро Ифигения!

Я наблюдала за ними из помещения охраны, где было нечем дышать от густой вони лекарств и постели Мешкоголового. Я увидела, как каменное лицо Арти наконец ожило. Первыми оттаяли губы – он собирался заговорить.

– Помоги ему собрать вещи, – велел Арти Мешкоголовому. – И выдай расчет.

Его лицо снова застыло. Томаини продолжал свои сбивчивые объяснения, а Мешкоголовый открыл блокнот, написал там что-то, вырвал лист и положил на стол перед Арти. Арти прочитал и кивнул все с тем же бесстрастным, каменным лицом.

– Под постоянным давлением! Словно живешь на дне моря! – выкрикнул Томаини, а потом Мешкоголовый ласково взял его под локоток и повел к двери. – На самом деле я даже рад, что все закончилось.