Жауме Кабре - Голоса Памано

— Сеньора хочет посмотреть кенотаф, — сказал родственник, или кто он там.

— Это не кенотаф. Это мемориальный памятник.

— Это не важно.

Серральяк провел их внутрь мастерской. Жужжавшая где-то в глубине циркулярная пила надрывала барабанные перепонки. Каменщик вскинул руку, и пила дисциплинированно умолкла. Из освещенного кабинета вышла Амелия и, увидев, кто к ним пожаловал, расплылась в улыбке от уха до уха.

— Мы как раз сейчас грузим его в грузовик.

Дама склонила голову в сторону родственника, или кого там. Тот категоричным тоном произнес:

— Пусть его снимут с грузовика.

Есть интонации, которые не допускают возражений. Три тонны мемориального памятника были сняты с грузовика и вновь водружены в центре мастерской, и Сеск с трудом сдержал проклятие, поскольку они ко всему прочему потребовали снять весь крепеж и упаковку. Тогда Элизенда из дома Грават в сопровождении обоих мужчин подошла к плите и приложила руку к шероховатой поверхности гранита. Сначала одну, потом другую. И я знаю, в этот момент ей страстно захотелось вновь обрести зрение. Она уже давно смирилась со своей слепотой и приспособилась к вечной черноте взгляда, возможно, потому, что мысленно продолжала жить интенсивной, максимально насыщенной жизнью, не отвлекаясь на визуальные раздражители. Но в это мгновение она страстно желала прозреть, я хочу видеть, Ориол, чтобы понять, сделали ли они в точности так, как я распорядилась сделать этот памятник для тебя. Устремив взор в прошлое, она обошла вокруг монумента. Обойдя его со всех сторон, приблизилась к мраморной пластине и с помощью кончиков пальцев букву за буквой жадно прочла выгравированную надпись, которую родственник, или кто он там, нашептывал ей на ухо. Тщательно изучив ее сверху донизу, она повернула голову и спросила из своего мрака Серральяк? Серральяк здесь?

— Да, слушаю вас, — сказал Серральяк, злясь на самого себя, потому что обратился к ней на «вы».

— Большое спасибо. Это в точности то, что я хотела. Тебе дали инструкции относительно размещения памятника?

— Да-да. Напротив школы. Мы уже заложили фундамент.

— Спасибо, Пере.

— Жауме. Я — сын Пере.

Сеньора Элизенда Вилабру слегка растерялась, но только на несколько секунд.

— Значит, сын.

— Уже двадцать лет, как отец умер.

— Понятно. — К родственнику, или кто он там: — Поехали?

Когда они вышли из мастерской, Амелия продолжала улыбаться, а Сеск вновь закрепил веревки, чтобы поднять памятник святому учителю из Торены; Серральяк в задумчивости властно вскинул руку, и циркулярная пила с привычной энергией вновь принялась сверлить тимпаны.

Я какой-то поникший? Да нет, тебе кажется. А что такое с Арнау? Послушай, если мы с Тиной боролись за терпимость и открытость миру, то как раз для того, чтобы быть готовыми ко всему, и, на наш взгляд, просто замечательно, что Арнау решил какое-то время провести в монастыре Монтсеррат. Да нет, нет, речь идет о временном пребывании. Успокойся, мы ведь его даже не крестили. Поэтому я и говорю, что это всего лишь упражнение на толерантность, и не более того. Толерантность — это не только слово из политического дискурса, но и жизненная практика, ты прекрасно это знаешь. Если парень хочет познать другой образ жизни, замечательно. В этом он всегда может рассчитывать на мою поддержку. Послушай, пойми, я ведь целыми днями проповедую открытость мышления, потому что здесь это необходимо, крайне необходимо. Да-да, я действительно верю в концепцию универсального гражданства, а посему, если мой сын хочет провести какое-то время в монастыре, отлично, сынок, тебе нужны деньги — пожалуйста, счастливо тебе, потом нам расскажешь. Это ведь и есть трансверсальность, не так ли? Ну да, конечно, дружище. Послушай, он совершеннолетний. Да нет, никакой я не поникший, честное слово. Дело в том, что… просто у меня нет… Понимаешь, я располагал некоторой суммой, но теперь у меня ее нет. Да нет, мне по-прежнему все это кажется отличным и очень выгодным делом, потому что всегда найдутся придурки, которые просто мечтают сломать себе шею, спускаясь вниз по реке, но проблема в том, что сейчас у меня нет достаточной суммы для этого. Так что или отложим до лучших времен, или найди себе нового компаньона. Ну разумеется, мне очень жаль, дружище; это же была моя идея, не так ли? Что? А что Тина? Чтобы она поддержала меня? Ну, понимаешь, дело в том… Видишь ли, дело в том, что мы уже несколько дней… В общем, мы расстались, старик. Да, как слышишь. Послушай, я не хочу углубляться в детали, но… Да, в последнее время она какая-то нервная, очень… даже не знаю, как сказать. Любовник? Да нет, ничего такого. Абсолютно точно, старик. Черт возьми, да потому что я ее знаю. Ну, как ты понимаешь, я за ней не слежу, еще не хватало. Что ты говоришь? Нет, Жоана просто друг, она женщина чуткая, широкой души и очень меня поддерживает в эти трудные моменты моей жизни, но ничего больше. Да нет, куда там, я снял небольшую квартирку, наспех и первую попавшуюся, да. Естественно, мне одиноко, но лучше быть одному, чем жить в постоянной нервотрепке. Нет-нет, ты что, с ее стороны все было очень поспешно: в один прекрасный день вдруг приходит и говорит, что должна вновь обрести себя, что ей нужно пространство для маневра и прочую чушь в этом роде. Ой, я тебя умоляю, да она понятия не имеет, что такое культурная метисация; я никоим образом не собираюсь критиковать ее, но должен признать, что она все-таки несколько ограниченная, это так. Знаешь, если честно сказать, на меня ведь свалилась эта должность советника, знаешь, так вот у меня из-за этого столько работы, что времени на всякие рефлексии просто не остается. Арнау? Нет. Я же говорю, он сейчас… Нет, он не сказал нам, сколько дней он там пробудет, нет. Монах? Я что, похож на отца монаха? Нет, сейчас, на Пасху, когда в школе каникулы, возьму несколько дней отпуска и отправлюсь в Андорру. Ну да, с Жоаной, но это ничего не значит. Старик, детали мне не известны, но это книга фотографий, она о Пальярсе, горах, коровах и овцах… Нет-нет, я вовсе ее не осуждаю; наоборот, очень хорошо, что ей есть чем заняться. Особенно теперь, когда она пытается освоить так называемое пространство для маневра. Статью? Она? Нет, первый раз слышу. О маки?.. Нет, я ничего об этом не знал. Странно, она ни словом не обмолвилась, а ведь мы все всегда обсуждаем; ну да, я хотел сказать, мы всегда все обсуждали. И где эта статья вышла? А, понятно, что ж, куплю себе экземпляр. Думаю, она быстро сумеет прийти в себя. Знаешь, старик, по правде говоря, я здорово устал от всех этих коров и овец, но, боюсь, мне уже не сдвинуться с места, так здесь и останусь. Да нет, лыжи никогда меня особенно не привлекали. Пару раз был на Тука-Негре, еще парочку — в Порт-Айне, вот и все. Закавыка в том, что из-за этого проклятого развода я остаюсь на бобах, ну да, мы ведь произвели раздел имущества, денег, в общем, вся эта тягомотина. Нет-нет, все цивилизованно. Да, да. Ну да, старик, в последнее время она слегка истерила, но я не хочу ее осуждать и вытаскивать на свет божий ее грязное белье, нет-нет, знаешь, я хочу вести себя благородно. Нет-нет, здесь ты меня с толку не собьешь: благородство должно быть трансверсальным, оно должно присутствовать во всех сферах моей жизни, и если я говорю, например, что в последнее время она была слегка истеричной, что чистая правда, и с каждым разом все больше предавалась своим фантазиям, что также чистая правда, то это не что иное, как объективная констатация факта, и здесь нет никакого желания осуждать ее. Видишь ли, это произошло так недавно, что у меня даже не было возможности обсудить все с Арнау. Да и с котом тоже. Представляешь, эта дрянь без всяких разговоров забрала его себе. Да нет, нет, согласен, это не слишком удачное выражение, но это всего лишь оборот речи, не более того, блин, не морочь мне голову… Если хочешь знать, это я сказал ей послушай, Тина, не знаю уж, что там означает это твое долбаное пространство для маневра, но, поскольку я хочу, чтобы ты была счастлива, я принимаю все как есть. И ушел, оставив ей квартиру, в общем, все ей оставил. А ведь квартира у нас общая, купленная на совместные денежки, да, но что ты хочешь, чтобы я теперь потребовал у нее половину стоимости? Нет, я не такой; чего-чего, а злопамятства у меня нет и в помине. Хотя формально ведь это она захотела разойтись, но в трудный момент всегда лучше вести себя благоразумно и великодушно, чем сожалеть о недостойном поведении, когда будет уже поздно, я понятно выражаюсь? И даже хорошо, что Арнау больше не живет дома. Нет, когда у него закончится пребывание в монастыре… Ну, может быть, оно продлится несколько больше, чем предполагалось, да, вполне возможно. Да нет, старик, говорю же тебе, что он не станет монахом. Ну а если и станет, то не раньше чем через год. Что? Нет, завтра у меня пленум в мэрии. Нет, послезавтра тоже не получится. Ах да, в четверг — да. Нет, в таверне Ренде мне не хочется… Понимаешь, там… Отлично, в Эскало. В четверг в девять часов. Так что продолжим нашу беседу. Да, ты не представляешь, как меня бесит, что на данный момент у меня нет возможности пуститься в это увлекательное плавание; да-да, именно пуститься в плавание, лучше ведь и не скажешь. Говорю же тебе, четыре лодки, вездеход, временные договоры — и вперед, нагреем руки на придурках, которые толпами ринутся из Барселоны, чтобы совершить спуск по Ногере, да уж.