Нелли Карпухина-Лабузная - Исповедь живодера и другие истории адвокатского бытия

Ну, да ладно.

Курск нам сразу страшно не понравился: грязный, какой-то цыгановатый. А гостиница в центре Курска, так это последнее цыганское пристанище со вшами на простынях и бутылками из-под дорогих коньяков под кроватями.

Нас из этой гостиницы через десять минут как ветром сдуло. Принимаю руководящее решение: едем в воинскую часть, где уже должен быть следователь Вадим. Трясёмся по зимней дороге в ПАЗике, приезжаем. А уже темнеет. Ирка (хохотушку Иркой звали) по дороге то смеётся, то плачет, вцепилась в меня, так ей страшно. Гостиницу нам не дают, какой-то голубой (воздушные войска) майор нехотя отказал в пристанище. Отговорку нашёл: гражданским гостиница не положена. Я в гневе и с голодухи почти ору на Вадима (жрать то как хочется!), попутно жалуюсь на голубого майора.

Вадим и второй военный в чинах (командир части, как оказался) поржали: что Вы хотите, от голубого майора? И через час мы в тёплой военной гостинице напиваемся чаю. Командир части суетится перед Вадимом, заодно перед нами. Ирка душой отогрелась, смеётся, сияет. Ну, почти оранжерейная атмосфера. Если не думать, что у Ирки муж на нарах третий месяц как парится, да командир части суетится, а вдруг да следователь военной прокуратуры начнет попутно и его делишки под прицел подбирать. Одному адвокату всё по барабану: наелась, тепло, ночлег обеспечен, а там утро вечера мудренее.

На намеки Вадима Ирка оказалась неподкупна, за что ей респект. Слова её в виду их нецензурности не воспроизвожу, а перевожу так: из-за проделок мужа я под следака не лягу. Я тут ни при чем. Мне Ира стала нравиться всё больше и больше, хороший она человечек.

А наутро Иру оставили скучать в гостинице. Мы поехали в СИЗО. То есть следователь и я, адвокат.

Как и положено, пообщались с отцом двух детей, укравшим на службе два автомата. Хотели с приятелем продать по выгодной цене двум барыгам. Там, в части, крали всё и все. Но! – офицеры, а ребята, насмотревшись на жульё в офицерских погонах, по второму году службы решили и себе штось да чтось подзаработать. Естественно, именно их и поймали. Вечный принцип, что за виноват только стрелочник, действует до сих пор.

Предполагалась очная ставка с покупателем двух автоматов.

Ананас в феврале… Почему это в тюрьмах так холодно, а?

Сижу в следственной комнате, холодной и мрачной. Вадим скрипит-пишет очередной протокол. Отец двух детей, а по совместительству глупый воришка, с предстоящим большим-пребольшим сроком отсидки скучает на намертво привинченном к полу табурете: ждём-с.

Грохнула дверь. Завели в камеру мужичка, бледного и худого, эдакого жилистого волчару. Он нас оглядел, как хозяин гостя непрошеного оглядает при входе: то ли побить, то ли водкой напоить? Серьезный такой мужичок…

А я возьми да и пошути: ох ты, как в камере ананасом запахло, и это в феврале… Мужичок мгновенно отреагировал: «сразу видно адвоката, кто ещё может знать запах да вкус ананаса»?

Пошутили-пошутили, потом поговорили и серьезно.

Я опущу скучное содержание очной ставки, оно здесь просто ни к чему.

Мне больше понравилось содержание того диалога с вором в законе, который со мной пообщался в тюрьме. Может, интересно будет и вам.

Что поразило и вспоминается и сейчас, через эдак много лет. В разговоре он заявил, что для него, сидельца на много лет, нет ни запоров, ни тюремных дверей. Он может выйти и войти в любую из камер любого централа, любой из многих колоний России. А ананасы в шампанском, это пустяк. И любая администрация колонии или тюрьмы для него, как прохожий на улице, хоть плюй ему вслед.

Потрепался про обычаи воровские. Это сейчас раскрутили тему по телеканалам да книжкам дешевым, романтику изобразили на дурость пацанью рассчитывая. А тогда это было внову. Слушали, уши развесив.

И про то, что если кто из воровского общага деньги похитит, ему на его выбор или руки по локоть отрубят, или в камеру к малолеткам кинут на раз. То есть к полным отморозкам запустят. Со всеми, как говорят, вытекающими.

И про честное слово своё рассказал. Вот он обещал прокурору, что автоматы вернёт. Вернул. Без расписок. Ночью на трассе у машины поговорили два крутых мужика, прокурор пяти областей, законник по должности и вор в законе, тоже «законник». Автоматы вернули. А один из них, между прочим, аж из Воркуты по его звоночку доставили. Ну, что взамен, я у него не спросила. Что я, полная дурёха, что ли?

Потом у прокурора спросила, так было дело? Так он почти матерился: с вором в законе по-мужски просто поговорил, что автоматы те, не просто вещдоки, они и стрелять начнут по безвинным. Тот и вернул. Зато менты, народ распроклятый, «телегу» в Москву накатали. Дескать, чего это ради прокурор пяти областей ночью на трассе с вором в законе общался? Не иначе, как миллион себе хапнул.