Нелли Карпухина-Лабузная - Исповедь живодера и другие истории адвокатского бытия

Пошла опять я к юристам, пришлось не рупчик выкладывать, а целый червонец, а те мне в просьбе моей отказали. Дескать, выселить бывшего мужа совсем невозможно, хлопот очень много и денежки надо. Расстроилась, платочек поправила на светлорусой головке, дома тихонько поплакала, да что делать? Делать-то надо! А что?

Выход один: снова надобно взяться за соседкины апартаменты. Не квартирантов вселять, так хоть Анатолия в комнатушку пристроить. И под боком, и не воняет в моей половине. Славная мысль, к жизни пригодная. Будем осуществлять.

Пошла по соседкам плакаться и рыдать: какой такой сынок у соседки, совсем наркоман, потихоньку вещички мои пропадают с веревки. Курочки яички несут, а яичек и нету. Проклятый наркоша яички съедает. Да и девчонки, взрослые вроде, а так лазят по крыше, что те пацаны. А как шифер продавят, где денежки взять на новую крышу?

Ахали сердобольные, более всех Татьяна, мичманша то есть. Понесли по улице, считай по селу, вести печальные о семье поэтессы. Уличка в самом центре, тихая, редко-редко когда какая машина проползёт по ухабам старенького асфальта. Несколько домов по тихой улочке, чем не деревня? Петухи пели по ранним утрам, собачки гадили, где им захочется, коты распушили хвостами в деревенском приволье, в общем, всебщая красота.

Докатилась худая молва до рыбоньки тихой, схватилась за голову поэтесса: людская молва стала хуже ей пистолета. Девчонки во двор уже нос совсем не казали, сын нашёл, окончив медицинский, работу, а с ней и жильё. Его комнатушку закрыли они на три замка.

Стала я петь, приговаривать поэтессе: уступи, уступи комнатушку.

Пела год, пела два, достала соседку до самой печёнки. Решилась тощая поэтесса, заговорила – продам. Говорила, зачем мне полдома? Старшая выросла и укатила за мужем в дальнюю даль. Сын на своих хлебах, куском оторванным проживает. Две младшие? Так Аннушка учится в МГУ, а потом упорхнет из гнезда из родительского. Так, кстати, и оказалось. Анна закончила институт на отлично и укатила в Москву, работать в толстом журнале. А младшенькая будет при мне. Так зачем нам двоим хоромы нетопленные?

Поделилась со мной мыслью заветною. Как сердечко мое ёкнет да прыгнет! Получилось, наконец, у меня, получилось! Дай, думаю, подсчитаю, что там за денежки подкопились в заветном моем сундучке.

Подсчитала. И прослезилась: на половину положенного только хватает. В который раз недобро помянула я старика: поручик-то отписал мне, старая тварь, только часть дома, а деньги зажилил. Пошла я тогда к нотариусу после смерти его, оформить наследство. Там оказалось, что у старика деньжищи в сберкассе хранились. Это сама нотариус и проговорилась. Что-то там печатала-печатала на машинке, потом спохватилась и порвала напечатанное. Досмотрела она документы, что мне только по дому наследство перепадает, а деньги, и деньги немалые, отошли государству. Ну, не дурак старый дурак? Я из чистейшей воды любопытства спросила нотариуса, а денежек много? Та мне ответила, а что вам до того, вам денежки не положены. А явно денежек много, раз столько раз нотариус головой покачала. Да звонила в какой-то финансовый орган, чтобы те пообрадовались.

Ну, ладно, мне испытания судьбой не впервой переносить. И теперь тяготы вынесу, раз такой крест мне тяжёлый достался.

Ну так вот, подкатила к соседке: может, отдашь комнатушку? Достал пьяница горький, ох, как достал. На комнатушку у меня денег хватает… А та с хилой улыбкой в ответ: а вы комнату перегородите, вот и живите сама.

И объявление подала поэтесса и стала ждать своего часа. И дождалась.

Купила прыткая дамочка у неё, да задешево, полдома в центре. Почему дёшево? Дом требовал и визжал ремонта, ремонта, ремонта! За отопление долг за целых пять лет дамочка погасила, другие какие платежи тоже внесла, не забыв вычет из денег за куплю-продажу.

Поэтесса на радостях купила двухкомнатную на окраине города. Барыней зажила. Квартира не дом, много ухода не требует. Встречала её, та похвасталась, как дети устроились, как Анна в Москве в толстом журнале работает, как сыночек карьеру строит, да как им двухкомнатная в Балаклаве понравилась.

Опять я скриплю, опять я осталась при своих интересах. С милой улыбкой подписала согласие на продажу: деваться куда? Собственных денежек вовсе не хватит откупить у тощей творческой личности её половину, а подарить, так та с милой улыбкой только заметила, укусив за сокровенное: «вам, Валентина Ивановна, Бог деток не дал, а меня их целых четверо. И что им скажу, если вам подарю? Что по миру пойду за свою доброту? Извините, не буду».