Нелли Карпухина-Лабузная - Исповедь живодера и другие истории адвокатского бытия

Бедный сосед пытался что то на матах ей объяснить про крышу, про шифер, да без толку то. Та, как собака цепная, только что камнями не кинула в старика. Орёт, что за детей порвет кого никого, чины не считая. Плюнул мичман, отстал.

Дамочка с того времени перестала здороваться с мичманом и с Татьяной.

А я здесь при чём? Ну, пожаловалась мне Татьяна недавно, что кто-то по крыше шалит, шифер кусками пошёл, так что дождик в кухоньку залетает пока редкими каплями – а все непорядок. Да стала расспрашивать, видела я, кто по крыше шалит? Может, соседи? Я ей ответила, что, может, соседи. Я ж не сказала, что это точно они, я только предположила…

Это потом стало известно, что из соседнего дома юные наркоманы лазали-шастали по крышам чужим, залезали ко мне на чердак, пытались и у дамочки в чердачное окошко пролезть. А она-то, паскуда, и там решетки поставила, не то что окна в дому, но и чердак обрешетила.

Ну, это было потом, это потом стало известно, что дамочки дочь совсем не при делах в «шиферном деле».

Но весь околоток, вся улица знала теперь, что милая дамочка не промах по жизни. И что интересно, все к ней по имени отчеству обращались. И почему этой стерве такая великая честь? За вшивенькое образование?

Потом она еще людей наказала. За что?

Да за забором её стала строиться некая стоматолог. В запале строительства повалила забор, что огораживал дамочку от других. Ну, дамочка и наказала строптивицу: через штрафы большие так достала зубную врачиху, что та носа не кажет годика два на стройку свою.

А я что? Я с той не ругалась. Спросила врачиха меня: не против я стройки? Я ей ответила, стройтесь, конечно. А что забор до меня не касается, ну и чего? Двор то дамочкин общий с моим. А что над забором окна врачихи будут смотреть на дамочкин двор, я здесь при чём? Мне окна чужие спать не мешают, я не буду кричать, как дамочка эта: незаконно, всё незаконно, самострой. Ну и что самострой? Я ж себе выстроила ванную во дворе, самостроенную, не законную, дамочка и не пикнула.

Нет, с этой соседкой каши не сваришь. Подать в суд? А за что? Правда, поболтала я с нижним соседом (наши дома террасного типа, и забор дамочки трехметровый, это стена нижнего дома). Поболтали про дело житейское, что, дескать, дамочка сильно свой огород заливает, и что вода может в нижний двор просочиться. Пришёл нижний сосед, посмотрел, да и подал иск в суд на соседку. Чего там многого запросил.

И что вытворила эта соседка? Подключила к делу меня! Говорит, раз у каждой полдома, то и ответственность сообща. И судья ей поверила. Я в суд приходила, тот нижний сосед пытался что-то судье объяснять, что виновата одна в его бедах, дамочка эта. А судья его словно не слышит: ответственность пополам.

Признаюсь, трошки я испугалась: а вдруг и с меня деньги сдерут? Перестала в суде появляться. Решение суда получила по почте: дамочка суд выиграла подчистую. Оказалось, в беде нижнего бедолаги виноваты воды подпочвенные. Родники. Так экспертиза сказала.

Обложили меня, как медведя. Дамочка эта да пятидесятидолларовый сосед. Я их, правда, рассорила, но ненадолго.

Чувствую, оба хотят мою половину.

Где искать мне сочувствия, кто мне поможет? Стони не стони, сколько матом соседку не звери (а что я, на виноградниках каким политесам училась?), а толку ни в грош. Я ей в лицо: чтобы ты сдохла, подлюка! А она улыбается!!! Гадина! Перекрестится, и уйдёт.

Сколько лет я терпела, а теперь не хватает его, терпежу. Думала, думала и решила. Надо в людях искать помощи да сочувствия.

А кроме сочувствия нужен ремонт! Севастопольгаз достал: нельзя в ванной котел устанавливать, не положено. Да и разве то ванна, так, унитазик стоит. А хочется ванны. Вон, как соседка плещется каждый день, напевает, и не жалко воды ей, противной! Чистоплюйка чёртова, как я её называю.

Эх, как стало трудно одной после гибели Анатолия. Да и что говорить, хоть он пил, да сколько раз от него убегала (один раз соседка, правда, жизнь мне спасла, когда Толька кинулся на меня с длинным ломом), а жаль человека. Считай, тридцать лет вместе прожили.

Это просто случайно так получилось, что пьяный полез бранью ругаться: захотелось ему супчика из крапивы. Я послала его, сильно послала. Он озверел. Я и жахнула по затылку обухом топора. Как Толька вышел к воротцам из дома, я и не помню. Но сам выполз он со двора, сам дополз до любимой своей «наливайки», там его и нашли поутру. Едва теплого. В больнице и умер. Меня и спасло, что близ «наливайки» Толька лежал. Менты приходили, я им сказала, что Толька ушел водку пьянствовать, я его и не видела. Обошлось!