Александр Злищев - Стихоритмия

И так хочется матом послать
Ненавистную публику эту.
Разве можно так в душу плевать
Несвершенному в жизни поэту?

Ничего, я сейчас отдышусь
И прочту им опять «Хулигана»,
А потом утоплю свою грусть
В белой пене пивного стакана.

Я гулял у пруда,
Где склоняются ивы.
В нём купалась луна,
Отражалась крапива.

А на сердце моём
Было очень тоскливо,
Оттого, что меня
Ты вовек разлюбила.

И сияла луна,
Своё тельце купая.
И смеялась пьяна
За прудом дорогая.

Он тебя обнимал,
Целовал некрасиво..
Утоплюсь я в пруду,
Где склоняются ивы.

Не могу я справиться
С волей роковой.
Мне до боли нравится
Жить тобой одной.

Милая, хорошая,
Нет покоя мне.
Волоку как ношу я
Мысли о тебе.

Оттого, что милая
Где-то под луной
Самая счастливая,
Только не со мной.

Пусть метёт метелица,
Заметает след.
Только мне не верится
Что любви уж нет.

Ну здравствуй, Питер —
Гений красоты!
Привет вам, серые дома на Мойке.
Вдыхайте хмарь, горбатые мосты,
И выдыхайте пушкинские строки.

Гуляю я без цели, наугад.
В руке вино, никто меня не знает.
Я видел грязь, в ней умер Ленинград.
Я видел свет, в нем Питер оживает.

И этот свет, как сумрачный обман,
Такой приятный, но местами резкий.
А я, навеки твой алкаш и наркоман,
Который сгинул на проспекте Невском.

Мне с тобой нравится
В пятницу вечером
Пить Сальвадор,
Издеваться над печенью.
Нравятся пышки
И слойки солёные.
Дырки в бутылках,
Мосты разведённые.
Нравится делать
Покупки ненужные,
Ехать в трамвае,
Валяться простуженным.
Нравится маме
Твоей не понравиться,
Спать на Литейном,
Паршиво прославиться.
Пей, дорогая,
Не надо противиться.
Я — твой Есенин,
Ты — моя виселица!

Нравится мне
Этот город с туманами,
Ты в этом городе,
Звоны бокалами.
Нравятся плечи
Твои оголенные,
Свежие простыни,
Вдохи неровные.
Нравятся мне
Эти глупые санкции.
Нравится, если
Она улыбается.
Нравится плыть
Мне с тобой по течению.
Я — диверсант
твоего ополчения.
Если ты рядом,
То можно не париться.
Все это мне
Исключительно нравится.

Нева лизала берега,
Что ей гранитом нынче стали.
Перила из ажурной стали
Людей склонили на себя,
Вдали лихие катера
Закат носами разделяли,
Что славила в себе река.
А я, простуженный слегка
Иду по улочкам брусчатым,
Голодным, бледным и помятым,
Куда-нибудь, наверняка
Меня не радуют года,
Ни зрелость осени, ни та,
Что мне игриво улыбнулась
На перекрёстке у моста,
Ни фонарей кривые пальцы,
И ни закатная вода,
И раздражают иностранцы!

На улицах давно темно
И ни одной собаки.
Висит бордовое сукно,
На фоне гордый граф Исакий!
Там Пётр поодаль от него,
Нева, Дворцовая под аркой,
Луна, покорною служанкой
Брусчатку чистит добела,
И мажет сонные дома.
Люблю твой северный покой,
И в сажень разгибая руки,
Целуюсь с Невскою губой,
Как в губы ласковой подруги.
В затылок бьет балтийский бриз,
На этих улицах прохладных,
Поют ветра твои в парадных
Не хуже оперных актрис,
Шныряют по дворам-колодцам,
И гонят северное солнце
По небу каждый день, на бис.

Уже заря, на небе чайки,
У Зимнего стоит толпа.
Тень от гранитного столба
Залезла в рот Дворцовой арке,
И бьет поклон моя тоска.
Люблю я улицы твои,
Санкт-Петербург в лучах зари!
Смотрите, как крадётся солнце
По крышам ваших же домов.
Как весело плывут оконца
В реке, у строгих берегов.
Считает мелочь Чижик-Пыжик,
Теплом подуло из метро,
Асфальт блестит как серебро
Под шелест дорогих покрышек,
Всё оживает, всё светло!

Царь-город мой, признаюсь честно,
Я родом из другого места…
Там твой отец бывал однажды,
И как отметил он не лестно
Понравились ему края,
Где спят озёра и поля,
Где чахнут от суровой жажды
Окрест бояре-тополя.
Там под ударом топора
Сосна донская вырастала
Изящной мачтой корабля.
И я построил свой корабль,
Достиг твоих нейтральных вод,
Живу июль, живу декабрь,
Живу уже четвертый год.
И год от года, отрекаясь
От мрачных дум и злых невзгод,
Я не спешу идти в поход,
Живу как есть и улыбаюсь!