Хантер Томпсон - Ромовый дневник

Я фыркнул.

– И кончил бы тем, что ее укокошил.

– А ты, надо полагать, на полу спишь? – ответил он. – Я же видел ту квартирку, Кемп. Я же видел, что там только одна постель. Так что нечего мне тут доброго самаритянина изображать.

– Засунь своего самаритянина знаешь куда? – вспылил я. – Ты на этом сексе вообще помешался, с тобой разговаривать невозможно!

Он рассмеялся.

– Ну-ну, Кемп, успокойся, не надо истерик. Я знаю, что ты ее не тронул, ты же не из того теста… – Сала вновь засмеялся и заказал еще четыре пива.

– Заявляю официально, – сказал я. – Я собрался отправить ее в Нью-Йорк.

– Пожалуй, так оно лучше всего, – кивнул он. – Если девчонка сбегает с оравой бушменов, жди от нее только неприятностей.

– Я тебе уже говорил, что и как там случилось. Ни с кем она не сбегала.

Он устало покачал головой:

– Ладно, проехали. Мне это вообще до лампочки. Делай что хочешь. У меня своей головной боли предостаточно.

Появилось пиво, и я бросил взгляд на часы.

– Смотри-ка, почти полдень. А ты что, на работу не собираешься?

– Пойду, когда достаточно заряжусь, – ответил он. – Да и ты тоже выпей… нам все равно до понедельника не дотянуть.

Мы просидели еще часа три, потом отправились в редакцию. Лоттерман вернулся из поездки, но пока что куда-то отошел. Наконец, вернувшись к пяти, он собрал всех нас в середине зала, а сам забрался на стол.

– Солдаты! Вы будет счастливы узнать, что проклятый и никчемный Сегарра наконец-то уволился. Он был самый жуткий сачок из всех, кто только побывал в этом месте, да к тому же и педик… С этого момента все у нас будет в порядке.

Несколько смешков, затем – тишина.

– Но это лишь часть хороших новостей, – широко улыбаясь, продолжил Лоттерман. – Полагаю, все вы в курсе, что в последнее время газета много не зарабатывала… Что ж, клянусь Богом, об этом беспокоиться уже не надо! – Он сделал паузу и обвел нас глазами. – Наверное, слышали про Даниэля Стайна? Он мой старинный друг и, начиная со следующего понедельника, владеет половиной всего издания. Я зашел к нему в офис и сказал: «Дан, я хочу, чтобы моя газета оставалась живой», а он сказал: «Эд, сколько тебе нужно?». И все дела. Сейчас его адвокаты занимаются документами и приедут сюда в понедельник, чтобы я все подписал. – Лоттерман нервно поерзал. – Знаю, ребята, вы надеялись получить сегодня свои чеки, и мне очень не хочется ломать вам планы на выходные, но согласно нашей с Даном договоренности я не имею права выдавать деньги, пока не подпишу те бумажки… Словом, зарплаты не будет до понедельника. – Он быстро покивал. – Разумеется, если кому-то надо немного перехватить, он всегда может занять у меня… потому как я не хочу, ребята, чтобы вы страдали от жажды.

Кое-кто рассмеялся, но тут с другого конца комнаты донесся голос Салы.

– Я про этого Стайна наслышан, – сказал он. – Вы уверены, что он нас не кинет?

Лоттерман жестом отмел вопрос в сторону.

– Ну конечно, Боб, я уверен. Мы с Даном старинные друзья.

– У меня тут на выходных светит одно серьезное дельце, – сказал Сала, – так что если вы не против, я прямо сейчас взял бы у вас взаймы весь мой чек – и вам ничего не надо будет платить мне в понедельник.

Лоттерман вытаращил глаза.

– Вы к чему клоните?

– А чего тут непонятного? – пожал плечами Сала. – Я хочу одолжить у вас сто двадцать пять монет до понедельника.

– Это смешно! – выкрикнул Лоттерман.

– Смешно? Черта с два! Вы не забыли, что я работал в Майами? Я знаю, кто такой Стайн. Он получил срок за растрату. – Сала сделал длинную затяжку. – Да и потом, еще неизвестно, буду ли я здесь в понедельник.

– Как это «неизвестно»? – взвизгнул Лоттерман. – Вы что, увольняетесь?!

– Этого я не говорил, – ответил Сала.

– Ну вот что, Боб! – разорался Лоттерман. – Я не знаю, что вы тут затеяли: то ли, дескать, «ухожу», то ли «не ухожу»!.. Вы вообще за кого себя держите?

Сала позволил себе слабую улыбку.

– Не кричите, Эд, а то мы все нервничать начинаем. Я всего-то попросил взаймы.

Лоттерман спрыгнул со стола.

– Поговорим у меня в кабинете, – бросил он через плечо. – Кемп, вы следующий. – Он покрутил рукой в воздухе. – Все, ребята, возвращаемся к работе.

Сала прошел за ним внутрь. Я остался стоять и услышал, как Шварц сказал: «Ужас какой… Я уже не знаю, чему верить».

– Верь в худшее, – посоветовал я.

К нам подбежал Моберг.

– Он не имеет права! Ни зарплаты, ни выходного пособия… Мы не можем такого терпеть!

Распахнулась дверь кабинета, вышел Сала с крайне недовольным видом. За его спиной появился Лоттерман и позвал меня. Дождался, когда я войду, потом тщательно закрыл дверь.