Хантер Томпсон - Ромовый дневник

Он решил высадить нас где-то в городе и сказал, что на оплату бензина хватит двух долларов. Ворча, я расплатился, однако Йимон не желал выходить из машины и настаивал, чтобы мы вернулись на тот холм за Шено.

– Слушай, пойдем, – сказал я, дергая его за руку. – Разыщем полицию, они нас туда сами отвезут.

Наконец я таки вытащил его наружу, и машина уехала.

Полицейский участок мы нашли, однако там никого не было. Свет горел, и мы сели внутри дожидаться. Йимон отключился прямо на скамейке, а я был настолько одуревший, что едва мог держать глаза открытыми. Где-то через час я решил, что лучше разыскать какого-нибудь «фараона» на улице. Я разбудил Йимона, и мы побрели в сторону баров.

Карнавал затихал, улицы были полны народу, по большей части туристов и пуэрториканцев. Люди группками перемещались из забегаловки в забегаловку, перешагивая через сидевших в дверях пьяниц; кое-кто просто валялся на тротуаре. Хотя время было к четырем, бары ломились от посетителей. Город словно разбомбило. Ни единого полисмена в виду, и к этому моменту мы едва держались на ногах от изнеможения. В конечном итоге мы сдались, поймали себе такси до Линдберг-бич, перелезли там через забор и рухнули в песок отсыпаться.

Ночью пошел дождь; проснулся я насквозь мокрый. Казалось, что час стоял рассветный, однако на самом деле стрелки перевалили за девять утра. Голова словно распухла вдвое, а на правом виске перед ухом нащупывался крупный, болезненный желвак. Я сбросил одежду и полез в лагуну купаться, но от этого стало только хуже. Утро было холодным и хмурым, воду осыпали дождевые капли. Я посидел на плоту, вспоминая прошлую ночь. Чем больше всплывало в памяти, тем с меньшей охотой я думал о возвращении в город за Шено. В тот момент мне вообще было по фигу, жива она или мертва. Хотелось лишь выбраться на дорогу и сесть на самолет до Сан-Хуана, оставив Йимона валяться на пляже и питая искреннюю надежду, что никто из них мне впредь на глаза не попадется.

Минут через несколько я слез с плота, доплыл до берега и разбудил Йимона. Он выглядел больным. Мы сходили позавтракать в аэропорту, затем сели на автобус до города. Забрав оставленные в «Яхтенном рае» вещи, добрались до полицейского участка; дежурный «фараон» раскладывал пасьянс картами, где были изображены раздетые женщины в разнообразных сладострастных позах.

Он осклабился и вскинул глаза, когда Йимон закончил свой рассказ.

– Слушайте, – медленно сказал он. – Я-то что могу поделать, если вашей девушке нравится другой?

– Ага, как же! – раскричался Йимон. – Да ее силком утащили!

– О’кей. – «Фараон» по-прежнему улыбался. – Я прожил здесь всю свою жизнь и отлично знаю, как девушек «силком тащат» на карнавалах… – Он издал негромкий смешок. – Так вы говорите, она разделась догола и танцевала перед толпой, да? И вы утверждаете, что ее изнасиловали?

Полисмен выдал еще несколько замечаний в том же духе, и наконец у Йимона побелели глаза, и он перешел на крик, в котором сквозило гневное отчаяние.

– Слушайте! Если вы ничего не сделаете, я сам пойду в этот проклятый вертеп с тесаком и убью каждого, кто попадется на глаза!

«Фараон» опешил.

– Эй, мистер, полегче на поворотах. Вас ждут серьезные неприятности, если будете так наседать.

– Подождите, – вмешался я, – мы всего-то хотим, чтобы вы туда съездили и отыскали девушку… Разве мы многого просим?

Он пару секунд глядел на свои карты, будто гадал или спрашивал у них совета. Наконец печально покачал головой и поднял лицо.

– Ах, до чего ж вы все наивные, назойливые людишки, – негромко сказал он. – Никак в толк взять не можете…

Не успели мы хоть что-то возразить, как он встал и нахлобучил свой шлем.

– Ладно. Пошли посмотрим.

Мы проследовали за ним на улицу. Его настроения вызвали у меня приступ беспокойства, чуть ли не неловкости за причиненные досадливые осложнения.

К тому времени, когда мы подъехали к дому, я хотел выскочить из машины и куда-то убежать. Не важно, что мы здесь найдем – все будет одинаково плохо. Может, ее забрали куда-то еще, на какое-то иное сборище… привязали к кровати, напялили белый с розовым чепчик, чтобы еще больше завести карнавальный народ… Меня передернуло. Пока поднимались по лестнице, я бросил взгляд на Йимона. Тот словно шел к гильотине.

«Фараон» ткнул пальцем в дверной звонок, и дверь открыла робкая негритянка, которая нервно заикалась и божилась, что не видела нашей белой девушки и что прошлой ночью здесь не было никакой вечеринки.