Жаклин Сьюзанн - Жозефина

Сначала она лишь смутно представляла себе, что именно затевается, и без особого любопытства следила за тем, как вахтер помогал нам грузить в автомобиль чемоданы со всяким скарбом и сумки с принадлежностями для гольфа. При виде ящиков с игрушками и сластями Жози пришла в некоторое замешательство и уж совсем разволновалась, когда поняла, что мы берем ее с собой.

Я вела машину, а Ирвинг сидел рядом, держа Жозефину на коленях. Она никак не могла успокоиться: лаяла на каждый полицейский пост, отказывалась спать и даже не реагировала на почесывание животика, считая своим долгом оставаться начеку. Все это мероприятие казалось ей крайне подозрительным, и она чувствовала себя обязанной докопаться, что за ним кроется.

Даже просторная спальня с двумя примыкающими ванными не произвела на нее особого впечатления. Жози ясно дала понять, что не собирается здесь задерживаться. Обнюхав углы, она решительным шагом направилась к выходу и нетерпеливо вильнула хвостом, что должно было означать: «Ну, а теперь давайте сматывать удочки – и поживее!»

Потом она в знак протеста отказалась от пищи. А если такое происходит в Конкорде, это что-нибудь да значит! Мне никак не удавалось втолковать ей, что это временное явление – всего лишь каникулы. Жози решила, что мы решили сменить постоянное место жительства, и тосковала без всего, с чем успела сродниться ее душа: без Центрального парка, Пятой авеню, походов в магазин «Блумингдейл»…

Приходится признать, что Жози – горожанка до мозга костей. Горный воздух действовал ей на нервы. Кроме того, она не умела играть в гольф и плавать в бассейне, а когда я выводила ее на прогулку, не находила, что бы понюхать. Всюду была только свежая зеленая травка.

Мы чудесно провели время, и в конце второй недели нам ужасно не хотелось уезжать. Зато едва Жозефина увидела, как грузят багаж, она моментально ожила. При выезде на Уэстсайдское шоссе это была другая собака. А когда на горизонте замаячили очертания Центрального парка, она чуть не захлебнулась от восторга. Она возвращается домой!

Влетев в вестибюль отеля, Жози подарила нежный поцелуй швейцару, перецеловала всех коридорных – даже одного, которого раньше недолюбливала, – и покаталась по полу. Кому нужна горная травка? Куда приятнее поваляться на ковровой дорожке! Мы с Ирвингом с грустью отметили, что Жозефина стала типичной городской собакой и могла быть счастлива только в Нью-Йорке.

Осень в Нью-Йорке не поддается описанию! Зима же – совсем другое дело. Каждый день Жозефина выбегала на улицу, ожидая встретить такую же температуру, как у нас в номере. Морозный воздух заставал ее врасплох, и она замирала на месте. Будучи чрезвычайно практичным существом, Жози немедленно давала понять, что дома ее ждут неотложные дела. Некогда ей разгуливать! Можно заняться физкультурой и в душных апартаментах.

В январе Жози исполнилось два года, а через месяц она дебютировала в телешоу Роберта Льюиса. Поздравления сыпались со всех сторон. Слава Жози докатилась до Лос-Анджелеса. Ее успехам радовались наши друзья в Детройте. И, что важнее всего, ее видела моя мать в Филадельфии. Сдержанная от природы, она тем не менее с удовольствием принимала поздравления целого города.

Она без единого звука приняла гордое звание бабушки. Потому что, хотя мама не держала ни кошки, ни собаки, вообще-то она была большой любительницей животных.

У мамы есть шикарная, золотистого цвета ковровая дорожка. И если бы сам доктор Бен Кейси (о котором она отзывается с неизменным восхищением) однажды заглянул к ней на чашку чаю, она не постеснялась бы предложить ему разуться.

До сих пор ей отчаянно не везло с домашними любимцами. Взять хотя бы аквариум с тропическими рыбками. Другие покупают несколько рыбок, и вскоре в аквариуме плавает не менее миллиона особей. А мама купила миллион, но они оказались каннибалами. Чем бы она их ни потчевала, они предпочитали лопать друг друга. Так шло до тех пор, пока на весь огромный аквариум не остался один чудовищно раскормленный победитель. Конечно, мамино сердце было закрыто для трехдюймового монстра, сожравшего всех соседей и даже родственников, но врожденное гуманное чувство не позволяло уморить его голодом. Она испробовала все виды рыбьего корма – он гордо отвергал их, предпочитая таять на глазах, но не глотать такую гадость.

Однако мама не уступала ему упрямством и не собиралась скармливать каннибалу живых рыбок – это было бы преступлением.