Жаклин Сьюзанн - Жозефина

Повесть «Каждую ночь, Жозефина!» впервые увидела свет 14 ноября 1963 года. И тотчас родилась новая звезда!

Часто, когда я приходила с ней гулять в парк, кто-нибудь подходил и спрашивал:

– Это та самая Жозефина?

Я кивала, а звезда добродушно виляла хвостом (она с поразительной грацией несла бремя славы, распространяя свое обаяние на незнакомых людей и собак). Поклонники замирали от восхищения. Иногда кто-нибудь просил разрешения погладить ее по голове. (Для Жозефины это было все равно что дать автограф. Вообще-то она не любит, когда ее гладят по голове, но звезде несолидно опрокидываться на спину прямо в Центральном парке.) Потом счастливчик говорил:

– Друзья не поверят, что я гладил ту самую собаку. О, Жози, как мне понравилась твоя книга!

И удалялся, даже не попрощавшись со мной.

Жозефина твердо убеждена, что всякий раз, когда я сажусь за пишущую машинку, это так или иначе связано с ее особой. Она считает своим долгом лежать возле моих ног и таким образом оказывать мне содействие. Я не осмелилась признаться ей, что «Долина кукол» не является продолжением «ее» – книги. Узнав правду, Жозефина перенесла это с большим достоинством, но выразила надежду, что следующий роман, «Машина любви», будет из «ее» серии. И она имеет право рассчитывать на продолжение, потому что с момента опубликования повести «Каждую ночь, Жозефина!» в ее жизни произошло немало событий. Она пользовалась услугами того же парикмахера, что и маленький черный пудель Виктория Никсон (не кто иной, как Жозефина, преодолев известный недостаток, представила нас чете Никсонов). Побывала на коктейле у герцога и герцогини Виндзорских (любезно прихватив с собой и нас с Ирвингом). Ее обласкала леди Марго Фонтейн. Один из «Роллинг Стоунз» почесал ей брюшко (Жозефина сочла, что у него неплохие пальцы). Так что, конечно же, она заслуживает продолжения, и я когда-нибудь напишу его.

Но главная цель этого эпилога – довести до вашего сведения, что скоро Жозефине исполнится шестнадцать лет. И я счастлива сообщить, что она жива и по-прежнему процветает в окрестностях Центрального парка, в Южном районе Нью-Йорка.