Джоди Пиколт - Цвет жизни

— Что тут у нас? — спрашивает судья.

— Ваша честь, — включаюсь я, — у нас уникальное обстоятельство, можно сказать, единичный случай. Эдисон — круглый отличник и хороший спортсмен, никогда раньше не попадал в неприятности. Его мать сейчас судят за убийство по неосторожности, и у него случился срыв. Страсти накалились до предела, и с его стороны это была крайне необдуманная попытка поддержать мать.

Судья смотрит на Эдисона:

— Это правда, молодой человек?

Эдисон бросает взгляд на меня, не зная, можно ли отвечать. Я киваю.

— Да, сэр, — едва слышно произносит он.

— Эдисон Джефферсон, — говорит судья, — вы обвиняетесь в расово мотивированном преступлении на почве ненависти. Это уголовное преступление, и обвинение будет предъявлено вам в суде в понедельник. Вам не нужно отвечать ни на какие вопросы, и вы имеете право на адвоката. Если вы не можете себе позволить адвоката, он будет вам предоставлен. Я вижу, здесь вас представляет госпожа Маккуорри, и дело будет формально передано в канцелярию общественного защитника в вышестоящем суде. Вы не можете покидать штат Коннектикут, и я обязан вас предупредить, что, если вы будете задержаны за другие правонарушения, пока данное дело находится на рассмотрении, вас могут поместить в тюрьму штата. — Он смотрит на Эдисона. — Не лезь в неприятности, сынок.

На все про все уходит час. Никто и не вспоминает о сне.

Наконец мы с Эдисоном садимся в машину и я везу его домой. Отблеск зеркала заднего вида слепит глаза, когда я украдкой бросаю взгляды на пассажирское сиденье. Он держит одну из игрушек Виолетты — маленькую фею с розовыми крылышками, которая выглядит в его больших руках до невозможности крошечной.

— Какого хрена, Эдисон? — говорю я. — Такие люди, как Терк Бауэр, — это чудовища. Зачем тебе опускаться до их уровня?

— А зачем вы опускаетесь до их уровня? — спрашивает он, поворачиваясь ко мне. — Вы притворяетесь, что то, что делают они, вообще неважно. Я просидел там весь суд, об этом почти не упоминалось.

— О чем почти не упоминалось?

— О расизме, — говорит он.

Я перевожу дух.

— Может, он не обсуждался в открытую, но Терк Бауэр предстал в суде во всей красе, как экспонат на выставке.

Он смотрит на меня, приподняв бровь:

— Вы правда думаете, что Терк Бауэр — единственный расист?

Мы останавливаемся на пятачке перед домом Рут. В окнах горит свет, масляный, теплый. Она распахивает дверь и выходит на порог, кутаясь в кардиган.

— Слава Богу! — выдыхает она и обнимает Эдисона. — Что случилось?

Эдисон смотрит на меня:

— Она приказала не говорить тебе.

Рут фыркает:

— Да уж, приказывать она хорошо умеет.

— Я нарисовал на стене больницы свастики и… и еще разные вещи.

Она отстраняется и, взяв его за плечи, ждет.

— Я написал «Сдохни, ниггер», — бормочет Эдисон.

Рут отвешивает ему пощечину. Он, схватившись за щеку, отступает на шаг.

— Идиот, зачем ты это сделал?

— Я думал, все решат, что это Терк Бауэр сделал. Я хотел, чтобы люди перестали говорить ужасные вещи о тебе.

Рут на секунду закрывает глаза, как будто пытается совладать с собой.

— Что дальше?

— В понедельник ему предъявляют обвинение. Наверное, будет присутствовать пресса, — говорю я.

— Что мне делать? — спрашивает она.

— Вам, — отвечаю я, — делать ничего не надо. Я с этим разберусь.

Я вижу ее внутреннюю борьбу, вижу, как она пытается заставить себя принять этот дар.

— Ладно, — говорит Рут.

Я замечаю, что все это время она сохраняет контакт с сыном. Даже после пощечины ее ладонь остается на его руке, плече, спине. Когда я уезжаю, они стоят вместе на пороге. Мать и сын, запутавшиеся в жалости друг к другу.

Домой я возвращаюсь в четыре утра. Ложиться в постель в такое время глупо, и вообще я слишком возбуждена, чтобы уснуть, поэтому решаю немного прибраться и приготовить Мике и Виолетте на завтрак блинчики.

Когда идет суд, мой домашний кабинет с каждым днем захламляется все больше и больше. Это неизбежно. Но в случае Рут все уже понятно, поэтому я на цыпочках иду во вторую спальню и начинаю складывать документы по делу в коробки. Я собираю бумаги, папки, записки, сделанные во время представления доказательств. Пытаюсь найти нулевой уровень.

Я случайно задеваю одну из папок на столе, и та падает на пол. Подбирая страницы, я просматриваю показания Бриттани Бауэр, которые так и не были заслушаны в суде, и ксерокопии результатов из лаборатории с указанием на наличие у Дэвиса Бауэра нарушений обмена веществ. Это долгий общий список. Почти во всех пунктах стоит «норма», кроме, разумеется, пункта MCADD.