Вирджиния Клео Эндрюс - Цветы на чердаке

– Зачем? – спросила я в крайнем изумлении.

Он отвернулся и потом уже сказал мне, что однажды он видел отца обнаженным и ему кажется, что у него не все в порядке с размером. Даже шея его сзади покраснела, когда он мне объяснял это. Ей-богу, как я, когда интересовалась, какой размер лифчика носит мама.

– Не делай этого больше, – прошептала я.

У Кори вообще такой маленький член, и что будет, если и он, как Крис, подсмотрит и решит, что его орудие не того размера?

Я вытирала пыль со школьных парт, но вдруг оставила свое занятие и застыла, задумавшись о Кори. Я повернулась и взглянула на него и Кэрри. О боже, слишком большая близость не дает разглядеть очень многое! Два года и четыре месяца мы провели взаперти, а близнецы во многом остались такими же, как и прежде. Конечно, их головы стали больше, и от этого их глаза должны были выглядеть меньше, но они все равно казались необычайно большими. Близнецы равнодушно сидели на вонючем и заляпанном краской матрасе, который мы подтащили к окну. Как будто бабочки затрепыхались у меня в животе, когда я вот так рассматривала их беспристрастным взглядом. Их тела напоминали хрупкие стебельки цветов, слишком слабые, чтобы поддерживать бутоны голов.

Я подождала, пока они уснут в слабом солнечном свете, и сказала Крису:

– Посмотри на этих лютиков, ведь они не растут. Только их головы становятся больше.

Он тяжело вздохнул, сощурил глаза и приблизился к близнецам, наклонился над ними и потрогал их прозрачную кожу.

– Если бы они хоть выходили с нами на крышу подышать воздухом и погреться на солнце. Кэти, пусть они сколько угодно орут и дерутся, но мы должны силой вытащить их наружу!

Глупо, конечно, но мы подумали, что, если мы вынесем их на крышу сонными, они проснутся от солнечного света и не испугаются, ведь они будут в безопасности у нас на руках. Крис осторожно поднял Кори, а я подхватила почти ничего не весившую Кэрри.

Крадучись, мы направились к открытому чердачному окну. Был четверг, наш прогулочный день, когда мы могли выйти на крышу, в то время как слуги проводили свой выходной в городе. На задней стороне крыши было достаточно безопасно. Но едва лишь Крис со своей ношей перебрался через выступ за окно, как теплый воздух золотой осени резко пробудил Кори ото сна. Ему хватило одного взгляда, чтобы увидеть, что я с Кэрри на руках собираюсь тоже выйти на крышу, и он тут же издал потрясающий вой. Кэрри моментально проснулась. Она увидела Криса с Кори на руках на покатой крыше, увидела, куда я несу ее, и так завизжала, что ее, наверное, было слышно за милю от нас. Крис крикнул мне сквозь весь этот шум:

– Давай! Мы должны сделать это для их же пользы.

Но они не только кричали, они пинали и колотили нас своими маленькими кулачками! Кэрри цапнула меня за руку, так что я тоже вскрикнула. Хотя они были и маленькие, но экстремальная ситуация и чувство опасности пробудили в них необычайную силу. Кэрри колошматила меня кулачками по лицу, так что я едва могла видеть, да плюс беспрерывный вой прямо мне в уши! Я медленно повернулась и направилась к окну класса.

Дрожащая и ослабевшая, я поставила Кэрри на ноги позади учительского стола. Я прислонилась к этому столу, задыхаясь и чувствуя бешеное сердцебиение, и поблагодарила Бога за то, что Он дал мне доставить ее обратно в целости и сохранности. Крис тоже возвратился с Кори. Это было бесполезно. Тащить их силой на крышу значило подвергать опасности нас всех четверых.

Теперь они рассердились. Они обиженно сопротивлялись, когда мы потащили их к зарубкам на стене, которые мы сделали в первый день в этом классе, чтобы проследить за их ростом. Крис держал их обоих на месте, а я проверяла, на сколько же дюймов они выросли.

Потрясенная, я глядела на зарубки и не могла поверить, что такое возможно. Неужели за все это время близнецы выросли всего на два дюйма? Два дюйма, тогда как Крис и я в свое время набрали много-много дюймов в возрасте между пятью и семью годами. Хотя, конечно, они и родились чрезвычайно маленькими: Кори весил всего пять фунтов, а Кэрри – пять фунтов одну унцию.

Ох! Я закрыла лицо руками, чтобы они не видели, как я ошеломлена и испугана. Вот и все. Я повернулась к ним спиной и задохнулась от рыданий, подступивших к самому горлу.

– Отпусти их, – в конце концов распорядилась я.

Словно две белокурые мышки, они удрали по ступенькам вниз, к своему обожаемому телевизору и к тому избавлению от тюрьмы, которое он им сулил, а также к настоящей мышке, которая ждала и была вполне довольна своей жизнью взаперти.