Иван Гагуа - Свое и чужое время

Дверь в коридоре на первом этаже открыли мне сразу. Открыл Кобяков, так как второму, сидевшему в инвалидной коляске, это при его чрезмерной грузной комплекции было бы нелегко.

Пока хозяин квартиры весело разглядывал меня, в общем-то, грустными тяжкими глазами, откуда-то сбоку послышался шепоток, как позже выяснилось, литдевственниц.

Их тени мелькали по комнате, любопытствовали и, странно, таили робость.

В комнате тени обернулись небольшой группой девушек с тетрадочками в руках, должно быть, исписанными почерком их жаркого возраста, начисто отвергающего педантизм канонического стихосложения, стесняющего своими рамками бурлящие чувства.

— Поэт! — как бы из первых достоверных рук сообщил Пашка Кобяков, тряхнув желтыми кудерьками в мою сторону, и, как человек, доподлинно изучивший истинные размеры моих поэтических дарований, добавил: — Но пока его не печатают, поскольку идет с опережением графика…

Покуда Пашка Кобяков ваял из меня бронзовую фигуру, которой только и оставалось что взойти на пьедестал и застыть, девы легким наклоном головы воздали честь ее живому прообразу и слегка отступили назад, предоставив возможность приблизиться коляске и ее пассажиру ко мне. Когда же она приблизилась и ее пассажир протянул руку, Пашка подмигнул девушкам, давая им понять, что аудиенция у Семена Семеновича (так звали человека в коляске) окончена.

— Зайдите через неделю, — бросил Пашка одной из девушек, после чего вся стайка выпорхнула в переднюю. Лязгнула входная дверь, застучали каблучки, но уже по асфальту двора, и началась конфиденциальная беседа, суть которой сводилась к тому, что нужно начать сотрудничать с Семеном Семеновичем по рецензированию стихотворений, присылаемых по почте в газету всесоюзного значения, в которой работал какой-то покровитель Семена Семеновича. Сам Семен Семенович уже несколько лет сотрудничал в этой газете, принял на вооружение несколько расхожих ответов и отсылал авторов на выучку то к Маяковскому, то к Демьяну Бедному. Однако времена изменились, требования к рецензиям ощутимо повысились, и влиятельный покровитель Семена Семеновича известил своего литконсультанта, что необходимо найти какой-нибудь выход, если он и в дальнейшем дважды в месяц хочет расписываться в ведомости. Сообщение расстроило Семена Семеновича, и, обсудив за чаем ситуацию (мою и конечно же Семена Семеновича), мы пришли к согласию, что я буду писать на профессиональном, как полагали Пашка и Семен Семенович, уровне, а Семен Семенович — добывать то количество стихотворений, которое могло бы содержать вновь создаваемый концерн.

Спустя два дня, вооружившись всевозможными самописками и иронией жильца коммунальной квартиры, я встретился с Семеном Семеновичем в условленном месте на бульваре.

На бульваре было уютно.

Деревья, тронутые легким багрянцем и усыпанные сонно нахохлившимися воробьями, тихо покачивались на ветру, затененные со стороны близких домов и высвеченные солнечными лучами с другой.

После продолжительного безумства всеиспепеляющего июля середина августа несла живительную прохладу, меняя облик города и уступая место первым вкрадывающимся в пряди листвы сединам.

Устроившись напротив Семена Семеновича в конце скамьи, слегка пригреваемой солнцем, я просматривал богатую почту, извлекаемую моим сотоварищем из-под сиденья.

Ясное утро, мелькание фигур, воркотня голубей и грохот трамваев благотворно действовали на меня, и я, улыбаясь оплывшему лицу Семена Семеновича, внушавшему покой и доверие, изготовился для работы, подложив под лист бумаги один из номеров журнала «Москва».

«Уважаемый Н. П. Петров!

Мы очень внимательно (мы — это, стало быть, я, Семен Семенович и отчасти Пашка Кобяков) прочитали Ваши стихи. Прежде всего они подкупают своей искренностью и свежестью восприятия, да и тема показалась нам интересной. Но, к сожалению, в целом стихи требуют серьезной доработки. Мы специально подчеркиваем строки, которые, на наш взгляд, грешат неточностями. Просим также обратить внимание на глагольные рифмы, слабые и неуклюжие. Редакция желает Вам в дальнейшей работе успехов. С искренним уважением!

— Кто у нас дальше на очереди? — сказал я, протягивая готовый ответ Семену Семеновичу.

Семен Семенович, удивленный скоростью, с какой я работаю, вчитавшись в лист, восхищенно хмыкнул:

— А не надо ему рекомендовать Маяковского?

— Дадим небольшой отгул! — сказал я с некоторой самонадеянностью, но, чтоб особенно не заноситься, добавил: — Отвлечемся и от Демьяна Бедного.