Мария Воронова - Эхо первой любви

Если бы только муж спокойно подумал, что как бы то ни было, а жена ему не изменила в полном смысле слова, и годичный бойкот – вполне достаточное наказание за флирт, а жена бы прикинула, что стать свободной женщиной на условиях, которые предлагает Владимир, – далеко не конец жизни… Если бы хоть кто-то один сделал хоть маленький шажок навстречу…

Но нет, главной целью для каждого стала победа над другим супругом, и они совсем забыли, что в этой войне победителей не бывает.

Мать пыталась образумить Лену, но все увещевания дочь пропускала мимо ушей, нисколько над ними не задумываясь, и даже не трудилась делать вид, будто слушает.

Тогда отец решился на серьезный разговор с зятем. Он сказал, что наступает в жизни время, когда надо принять, что чего-то уже никогда не случится, иначе, гоняясь за химерами, разрушишь то, что у тебя есть. В свое время Владимир выбрал их дочь, пленившись ее красотой, но ждать, что под этой оболочкой обнаружится душа матери Терезы, было бы наивно. Выбирая что-то, мы одновременно от чего-то и отказываемся. Он, отец, знает свою дочь и понимает, что она эгоистичная, немножко истеричная, возможно, не слишком добрая женщина, и от нее не дождаться нежной заботы и душевного тепла, но, черт возьми, она подарила мужу двоих прекрасных сыновей и красавицу-дочку!

В отличие от своей жены Владимир слушал и обдумывал то, что ему говорят люди, поэтому признал, что тесть отчасти прав. Через несколько дней он позвонил Елене и сквозь зубы сказал, что, может быть, им действительно не стоит разводиться. Но после всего, что произошло за этот год, после всех этих пасквилей и автобиографических бестселлеров, в которых жена шельмовала его на все лады, возобновить семейную жизнь как ни в чем не бывало он тоже не готов.

Супруги договорились, что Лена пока уедет к детям, помирится с ними и попробует залечить раны, которые сама же и нанесла, он тем временем успокоится, и в конце концов семья воссоединится. Если получится, заведут еще одного ребенка, это всегда помогало им найти общий язык.

– Получается, у Иваницкой не было причин желать смерти мужа? – спросил Лев Абрамович. – Но почему родители не сказали об этом следователю? Раз у Елены нет мотива, то и Слава, получается, ни при чем!

– Не скажите, – вздохнула Ксения Алексеевна, – очень даже при чем! Узнал, что Лена хочет вернуться к мужу, и убил того из ревности. А родители сами только узнали. Их следователь допрашивал буквально сразу после смерти Владимира, а Лена рассказала о примирении только сейчас, когда вернулась.

– Так, может быть, она это придумала? Специально, чтобы отвести от себя подозрения? Лично я Елену не знаю, но по литературным ее трудам у меня сложилось такое впечатление, что эта дамочка врет как дышит.

– Ну не знаю… С чего бы она иначе вдруг сорвалась к детям?

– Вообще странно все это. Зачем родители рассказали в полиции про конфликт? Заложили собственную дочку, какая бы она там стерва ни была. Дальше – дочь только овдовела, по идее, они должны быть рядом с ней и с внуками, похоронами заниматься, а вместо того спокойненько сидят дома и принимают гостей.

Ксения Алексеевна призналась, что тоже удивилась этому, и не удержалась, спросила у Лениной матери, в чем дело. Та сказала, что если не знаешь ситуацию досконально, лучше говорить правду, иначе только хуже навредишь.

А что касается похорон, так они и хотели все делать, и мать ехала к дочери с намерением остаться у нее, но неожиданно наткнулась на холодный прием.

Дочь была с ней ласкова, но все ее внимание было поглощено обезумевшими от горя детьми. Мать сунулась было с утешениями, но тут на первый план вышла Клавка, личная помощница, и строго отчитала пожилую женщину – как она не понимает очевидных вещей. Несчастье должно сблизить мать с детьми, и вмешательство бабушки только все испортит.

«Иногда лучшее, что вы можете сделать для своих детей, – это отойти в сторону», – сказала Клавдия назидательно, и бедная женщина так растерялась, что подумала, а вдруг помощница права.

Предложила помощь с похоронами и поминками, но и тут Клавка ее осекла. Иваницкий был бизнес-элита, поэтому для него существует «определенный протокол», о котором свекровь не имеет ни малейшего понятия, а она, Клавдия, имеет и прекрасно все организует. И пока мать Лены подыскивала достойный ответ, приторно-любезным тоном поинтересовалась, на какое время подать для нее машину.

– Сурово, – вздохнул Лев Абрамович.