Славомир Мрожек - Дневник возвращения. Рассказы [Сборник]

— Быстрее! — обрушился он на возницу и дернул его за рукав.

Кони пошли живее, веселей зазвучали бубенцы и резче заскрипели полозья.

Но теперь, при быстрой езде, другая мелодия настигла начальника:

Огни селения постепенно отдалялись, бледнея. Пустота все больше поглощала упряжку и начальника. Порой в нем еще звучало предостерегающее: «Ввести это в рамки!» — но откуда-то плывущие звуки уже постепенно преобразовывались в нем в некую мелодию цыганской, словацкой скрипки — печальную, зовущую, обманчивую. Ночь становилась все бездоннее, поля — все заснеженнее.

После полуторачасовой езды сани поравнялись с одинокой черной грушей. Мужик на козлах обернулся, чтобы спросить — вправо ему сворачивать или влево. Обернулся и осенил себя крестом: начальника не было. Лишь на пустой, кое-как брошенной шубе покоилась высокая награда, сверкающая в слабом отсвете снегов, как единственная звезда в той беззвездной ночи. И что уж вовсе чуднó — на снежной белизне не было видно ни единого человеческого следа.

Разнесся слух, что в нашем городском парке свирепствует извращенец. Под покровом темноты подкрадывается к прохожему, сует ему пятьсот злотых и бесследно исчезает.

Первым пал жертвой наш Кассир. Он пришел в пивную бледный, как стена, держа в руке новенькую пятисотенную купюру. Рассказал, чту с ним приключилось, а потом поставил всем нам по кружке, чтобы прийти в себя.

Весть о случившемся разошлась с молниеносной быстротой, вызвав понятное волнение. Особенное среди родителей. Они опасались, что выходки извращенца окажут деморализующее воздействие на молодежь, подадут ей дурной пример. Таинственного типа прозвали «Чудовище с аллеи».

Парк у нас безлюдный, освещен плохо, и давно уже следовало ожидать, что в нем случится нечто непотребное. И все же я решил рискнуть и на другой день отправился туда на прогулку. Ведь не трус же я.

Ночь была темной, хоть глаз выколи, однако уже в воротах я понял, что по парку прогуливаются толпы людей. Видно, народ наш все же отважный, и никакому извращенцу нас не устрашить. Это он, мерзавец, перепугался, — сколько я ни ходил взад и вперед, извращенец так и не появился.

«Погоди-ка, подлец, — подумал я. — Времени у меня достаточно, останусь-ка здесь, пока все не разойдутся, и уж тогда — берегись».

Только после полуночи остался я в парке один. Холодно, дождик моросит, ночь осенняя — настрой в самый раз для извращенца. Стало мне как-то не по себе.

Наконец вижу: из кустов какая-то фигура вылезает и ко мне подходит.

— Пятьсот злотых хотите? — спрашивает он.

— Пусть будут, — отвечаю. — Подчиняюсь насилию.

— Я тоже хочу, — говорит он. — Гони пять сотен и можешь идти.

Смотрю — человек порядочный, нормальный, с кастетом, — никакой не извращенец. Взял всего восемьдесят два злотых и тридцать грошей, больше у меня не было.

Но я о потере не жалею. Главное — общество у нас здоровое. Нет среди нас извращенцев.

Сижу я как-то на кухне, в «Как стать миллионером» сам с собою играю, а тут сосед прибегает.

— Идем скорее, — говорит, — в двенадцать на рынке будет самоубийство.

Неохота мне было отрываться, тем более я как раз выигрывал, но подумал: не пойду, а потом пожалею. Так что взял я шапку с помпоном, шерстяную, ветрено было, и мы пошли.

На рынке собралось уже много народа. Тот, что задумал покончить с собой, был местный. Со службой в армии у него все было улажено, лицо овальное. Он прочитал «Хижину дяди Тома» про угнетение негров и так близко к сердцу принял, что ничто в жизни его уже не радовало. Пошел он прямо на рынок, к самому высокому в городе дому, который принадлежал аптекарю. Дом был двухэтажный, но еще полэтажа достроили по Обязательному Указанию Властей. На этом полуэтаже был балкон.

Когда мы пришли, он еще не прыгнул, а стоял на балконе и поджидал Председателя. А тот отправился с землемером на территорию каменноугольной шахты, которую открыли в нашем уезде, и еще не вернулся.

— В теннисках будет прыгать, — заметил опекун Спортивного Кружка. — Тенниски хорошо амортизируют.

— Но против ветра, — заметил продавец. — Утром сегодня хотел я плюнуть в клиента, так сдуло без следа. Сильный ветер.

Поскольку люди все подходили, а среди них были также особы пожилые, аптекарь вынес на рынок стулья, а за пользование брал с каждого по пятьдесят грошей.