Славомир Мрожек: Так не поступают

СЛАВОМИР МРОЖЕК

Так не поступают

Я прочитал в газете, что над нами летают спутники. Невооруженным глазом их не увидишь, не видны они и через бинокль, потому что летают в космосе. Зато они видят все. Мало того - все находящееся на земле они еще и фотографируют, да с такой точностью, что если что-то имеет не менее полуметра в длину или в ширину, на фотографии получается настолько четко, будто снимал племянник на именинах или на свадьбе.

"Мне волноваться нечего, - подумал я, - у меня физиономия меньше чем полметра".

Но стал все же больше следить за собой. Ведь лицо может распухнуть от флюса, или - не дай Бог - даст мне кто-то по морде, и меня так сфотографируют.

Правда, зубы не подводили и никто меня пока что не бил. И вот однажды, раскрыв утром газету, я узнал: спутники усовершенствовали, и теперь они фотографируют все, что меньше полуметра, но больше тридцати сантиметров.

"Делать нечего, - решил я. - Придется теперь бриться хотя бы раз в неделю. А то вдруг плохо выйду на фотографии".

Бриться я не люблю, но своим достоинством дорожу, так что стал бриться раз и даже два раза в неделю, особенно перед выходом в город.

Но тут пресса сообщила, что техника идет вперед и теперь фотографируют уже все подряд независимо от размеров. Чтобы не отстать от техники, пришлось мне бриться ежедневно и купить новый галстук, что явилось непредвиденным расходом. Также ботинки чистить и вообще следить, чтобы каждый день выглядеть так, как раньше только по воскресеньям. На одни лезвия и гуталин я тратил в семь раз больше, чем до усовершенствования техники.

Когда я подавал заявление о пенсии, мне велели приложить к нему фотографию. Тогда я подумал: зачем идти к фотографу и снова платить, если у них и так полно моих снимков. И я написал в ООН, чтобы прислали мою фотографию. Решил - ведь положена же мне хоть одна. Или нет?

Но ответа не получил. Ждал, ждал - и ничего. А заявление надо было подать в срок, иначе остался бы я без пенсии.

Пошел я к фотографу, снялся, заплатил из собственного кармана и подал заявление. Потом сел в трамвай и поехал до последней остановки. Оттуда долго шел пешком, пока не очутился в поле. Осмотрелся - ни души, одни коровы и те далеко. Спустил брюки и выставил зад в сторону неба.

Пусть знают, что я о них думаю.