Грим - Никита Никуда

- Трудно с этими трупнями, - сказала работодательница. Последнее слово я воспринял так, как оно здесь записано. Хотя, вероятно, трутни имелись в виду. Однако оговорка то была или ослышка, я разбираться не стал. - Ничем не прошибешь паршивца, - продолжала Людмила. - Ну а теперь, откровенно, Женя...

- Гена, - поправил таки я.

- Да? - удивилась она. - Ну ладно. Пусть будет по-твоему. Хотя как же... было в апреле письмо... Жму твои руки, колени и пр. Целую. Женя, - процитировала она. - Ты ведь за казной явился, так?

Теперь уж я изумился. Причем изумился дважды. Во-первых письмо: никому никаких писем, кроме служебных, я никогда не писал. Во-вторых, казна. Откуда узнала, что до сих пор я храню эти свои химеры? Впрочем, из того же письма, наверное. Хотя помню, в наших рысканьях по лесу и рытье она тоже принимала участие.

- Я уже и забыл эти игры, - сказал я неискренне.

- Сейчас весь город только этим и занят.

- Всплыло что-то новое? Въедливые краеведы, вороша прошлое, открыли новые факты?

- Ничего очевидного. Только версии, догадки, домыслы.

- Но кто-то ж всю эту брагу замутил? Не на пустом же месте вся эта суета. Весь, говоришь, город?

- Ну не совсем весь. Пока что самые предприимчивые. Вот и муниципалитет снаряжает экспедицию. Специально пробили в бюджете статью на якобы исторические изыскания. Не говоря уже о бандитах, дельцах разного уровня и самоотверженных одиночках.

- Для меня это и впрямь новость. Сюрприз. Я ведь и раньше это не иначе как легенду воспринимал. Не особо веря во все эти прелести и небылицы. - А я решила, что ты заинтересовался. Да и брат твой, считала, из-за этого пострадал.

- Племянник, - уточнил я степень родства. Но свои мысли по этому поводу при себе оставил.

Не верит. Смотрит на шляпу, как будто знает, что скрывает она. Считает, что все, мной вышеизложенное - ложь.

- Верочка, кофе, - потребовала она у заглянувшей в кабинет официантке. - Или, может, компот?

- Кофе, - сказал я.

- А то давай вместе возьмемся за это дело. Это же наше, Жень. Обидно будет, если казана чужаку достанется. Я согласна авансировать поиски. Ты возглавишь и поведешь.

Я собрался, было, рассмеяться и сказать нет, но вдруг мелькнуло: а собственно, почему? Ничто так прочно не утверждается в душе, как заблуждения юности.

- А знаешь, - сказал я. - Я ведь сейчас впервые подумал: почему бы и нет? Лесные места, активный отдых.

Рассказать ей про ночной налет? Иль утаить? Нет, пока обожду. Если мой визит к пожарному не принесет результатов, тогда скажу. Обращусь за помощью к этой деловой женщине.

- Вот и славно, - сказала она и широко улыбнулась, не скрывая своих морщин. - Я тут кое-какие дела улажу, и встретимся через четыре дня. Впрочем, если захочешь раньше - милости просим. Я пока организую финансы. А ты займись планом кампании. Собери и просей информацию. Список необходимого снаряжения подготовь. Состав экспедиции. А сейчас тебя ждут дела, наверное?

Я понял, что меня вежливо выпроваживают.

- К сожалению, - сказал я. - С удовольствием поболтал бы с тобой еще часок.

- Вот, визитку возьми. Если будут проблемы - звони. Проблемы любого характера. Не только связанные с нашим общим теперь делом. В городе не так спокойно, как кажется.

На миг мне показалось, что это все та же Людка, тонкая, стремительная, какой я ее знал, но тут же виденье задернул туман.

- Мы это дело провернем. Клянусь фигурой, - показалось или сказала она, оседая, словно оплывшая свеча. Я оставил ее в этом мареве, вышел вон. Верочка пронесла мимо меня кофе. Визитку на всякий случай я бросил в урну у входа, затвердив телефон. Пес, завсегдатай, у самых дверей упорно мусолил мосол, который был вдвое больше его.

Взяв такси, я покатался по городу, постепенно узнавая его, открывая заново. Да и город, казалось, меня узнал. Вот усадьба, в которой жил некий купец - редкой в наших краях голландской национальности. Сквозь ограду виден был сад, собравшийся плодоносить. За ним - развалины стадиона. Далее другие руины - Съемский острог. Мое закадычное захолустье.

Нищие протягивали грязные нежные длани, не знающие труда и мыла. Городской сумасшедший шел, колеблясь, пока не столкнулся с памятником партизану, встал. Несколько пьяных с кружками собирали деньги на монастырь. Еще один валялся в пыли рядом с пустой кружкой. Чистоплотные прохожие обходили его стороной. Собаки облаивали всё враждебное. Раньше не было в городе столько собак и пьяниц. Гуляка праздный и нетрезвый - я в нем узнал Бухтатого - брел по одному ему видной кривой, высматривая, кому бы выболтаться. Остановился у какой-то женщины, потрепал ее по плечу.