Грим - Никита Никуда

- В холодильнике, - подсказал я.

Марина с минуту раздумывала, решая, чего ей хочется больше: выпроводить меня немедленно, или знакомство свести. Прагматизм поборол отвращенье ко мне. Может, удастся что-нибудь из меня выведать, подпоив. Выпытать из подвыпившего. Я как-то неловко - подчеркиваю: невольно - повел стволом, и она исчезла. А вернулась бутылкой. Не ждали внезапных гостей. А посему, кроме обывательских пирожков, другой закуски предложено не было.

- Присаживайтесь, - сказал я Семисотову и сел первым. - Присаживайте жену.

Мы чинно уселись за стол, причем я - спиной к стене, что б не выскочил кто-нибудь третий и не набросился сзади. Справа было окно, подоконник занимала бледная больная герань. В углу стоял телевизор.

- Выпьем. Посидим по-семейному, - хлопотал хозяин, пока Марина демонстративно пялилась в телеэкран, где показывали фильм из ненашей красивой жизни. - Мы ведь с Мариной через Антона как-никак теперь ваши родственники. Мы почти рады видеть вас здесь.

Избили вдвоем с сожительницей, и теперь рады. Уж очень легко заводят родство.

- Да, - сказал я. - Без меня ваша семья не полная.

В телевизор смотреть мне не хотелось, и я упер свой ищущий взгляд в картину, висевшую на противоположной стене. На картине был изображен сам Семисотов на фоне пожара, вперивший взгляд в перспективу, каковой с его точки зрения был я и обои за моей спиной, да и сам Семисотов, впрочем - в натуре, живьем. Было еще одно малеванье: корабельный штурвал в полполотна, за штурвалом опять Семисотов, однако никаких признаков самого корабля на картине не было, только черный фон, словно судно несло пустоту. На кормчем было армейское хаки и погоны майора.

- Раньше фрегаты капитаны водили, а теперь ниже майора на эту должность нельзя, - сказал пожарный.

Я кивнул. Мне не было дела до того, кем он себя вообразил.

- Где эта Лаура, блядь? - вскричал Педро, врываясь в кадр и кого-то ища меж кактусами. - Я ее на куски изорву!

- Это Педро, - сказала Марина, заметив, что мой взор скользнул таки по экрану. - Владелец 'Педро Петролеум', очень богат. Лаура - его племянница, дочь его же двоюродной сестры Вероники, и одновременно его дочь, о чем никто, включая Веронику, не знает. Он не подозревает, что и сам является сыном Вероники, так как его родной отец, пока зять дяди Хуана, был в тюрьме, заменял Веронике мужа. И таким образом, его, Педро, дочь от его двоюродной сестры Вероники, является его родной сестрой Лаурой. Он еще не в курсе, что Лаура родила ему сына, который, кроме того, что сын, будет ему внуком, племянником и кем-то еще, чего я сама пока до конца не понимаю. Что слышно о нашем покойнике? - прервала она объяснение этого запутанного родства.

- Только хорошее, - сказал я, убрав с лица уже ненужное выраженье угрюмости. - Умереть - не умер, но умеренней стал.

- Да я ничего плохого, - сказала она. - О мертвых либо хорошо, либо ну их начисто. Он вообще-то не злой. Но жить с постоянно пьяным... Нет, кулаки ко мне не прикладывал. Раз только обозвал меня жрицей. Согласитесь, глупо быть замужем за таким дураком. Да и в постели вел себя неспортивно. Толкнешь его, а он холодный. Не супруг, а сутруп.

- А я? - прищурился Семисотов игриво.

- Сатрап. Не везет, бля, с мужьями. Один водку хлещет, другой хлещется. Наверное, у меня карма такая.

- Как мышиный глаз? - спросил Семисотов и мне подмигнул, показушно-проказливый, приятный до приторности.

Я поднял свою рюмку. Выпил, не дожидаясь, пока хозяева меня поддержат. Рюмашки были микроскопические. Несколько капель попало на язык, который начал вспухать от обиды.

- Антон вам ничего не рассказывал о потустороннем? - спросил пожарный, не выпив свою. Так и есть, спаивают, решил я. - А то давеча черта видел, правда, во сне. Черт, а на нем начертано: черта нет. Так есть?

Я не успел ответить на этот вопрос, так как раздался телефонный звонок. Семисотов схватил трубку.

- Какой? Давно? Мост горит, - пояснил он нам. - Без меня справитесь?

- Меня Мариной зовут, - сказала хозяйка, пока пожарный вел разговор.

- Гена, - бросил я.

- Будем знакомы? - Она вновь подняла рюмку. Я решил, что одной бутылкой меня не споят, и вновь опрокинул в себя свою.

- Семисотов. Александр. Майор, - вернулся за стол пожарный. - Возглавляю ВПЧ. Вот и познакомились. А я думаю, чья это трель звонка? Открываю - вы.

- Подполковник, - сказал тогда я. - Отдел по борьбе с преступностью.

- Вы уж простите. Я сразу же пожалел, как ударил вас. Если б вы знали, как это меня гнетет. Растерялся от неожиданности. Испугался - не за себя, за нее. Хорошо, что вы, проявив мудрость и мужество, уже не так сердиты на нас.