Грим - Приключения в приличном обществе

- Пикантная. Кстати, вы пробовали суши?

- Не пробовал и не буду, - сказал Кашапов. Был он по случаю праздника в новых трусах, снятых с убитого, которые доходили едва ли не до колен, тесно облегая чресла. - Один мой дедушка, правда, двоюродный, когда брали Японию, кушая суши, сошел с ума.

- А это что там внесли?

- Урну.

- Нет, в ящиках?

- Это пиво, - сказала графиня. - Утоляет сухость во рту. И вобла сушеная.

- Суши?

- Пикантная. К пиву. Деликатес, - кокетничала графиня.

- Нет, вы не поняли. Когда наши в Японии суши нашли ...

- То сошли с ума. Слышали. Короче, колченогий: те, кто считает себя в здравом уме, пусть не едят суши.

- Вобла нам уже не поможет и не повредит, - сказал Иванов, ногтем сковырнув пробку с бутылки и припадая к ней. Все на минуту притихли, глядя на то, как он впитывал пиво.

Между тем повара и кухонные добровольцы проворно собирали на стол под присмотром обер-коха и Кравчука.

- Что это у вас? - интересовался комендант.

- Бублики, - отвечал разносчик на заданный строгим тоном вопрос.

- Гм ... Согласно моему врожденному представлению о бубликах, - сказал Кравчук, вглядываясь в предмет, - они круглые.

- А они и есть круглые. Вы ж его, батюшка, бочком держите.

- А это что? - останавливал Кравчук очередного.

- Б... буженина.

- А хрен к буженине есть?

- М-м... моржовый. М-мороженый.

- Разморозьте, добавьте лимону, подайте на стол.

- Голубчик! - окликал поваренка интеллигентный Герц. - Что это у вас за размазня белая? Бланманже?

- Бланманже не положено.

- А ты положи... Голубчик! А будут ли телячьи мозги?

- Мозгов сегодня вообще нет. А еще назовешь голубчиком, а размазню - бланманжой, я тебе это самое бланманже по роже размажу.

За стол - под словом стол я разумею помост - еще не ложились. Но тесно толпились около любители покушать и пошутить. Разглядывали, спрашивали-отвечали, комментировали так и сяк, внюхивались в нюансы.

- Что это у них в вазочке взаперти?

- Хрен-брюле. Чтоб не выдохся. К буженине подано.

- А буженину уже внесли?

- Сама вон бежит.

- Отчего, скажите, голубчик, суп у вас синий?

- Какая супстанция - такой и суп. А еще раз голубчиком - так я тебя в этот суп харей засуну.

- Говорят, наш маркиз написал специальный спектакль к этой трапезе.

- Так это ж, братцы, уха. Вон и морды рыбьи из кастрюли выглядывают.

- Что-то морды у них испуганные.

- Повар, наверное, накричал.

- Рыба сквозь чешую не слышит, кричи - не кричи.

- Да тут и лук еще сверху плавает.

- Ухохочешься над этой ухой.

- Лук мне нельзя. У меня глюки от лука.

- А у кого их нет.

- Товарищ главнонакладывающий!

- Иванов?

- А заливное будет?

- Заливное? Вряд ли. Всю рыбу превратили в уху. Но будут лангусты.

- С ластами? А то помню в 'Прибрежном': лангусты, лангусты, а это - водолазный десант.

- А это, наверное, курица?

- Дичь!

- Фантиссимо! - Произведение! - Экзерсис!

- Жаль даже жрать такую.

- Куриная кулинария терпения требует. Пока все перья ощиплешь по одному.

- Уж заканчивали бы жратвоприношенье скорей. Много еще?

- А грибы будут? Грибочки?

- Давайте сходим к ним на разведку, выясним.

- Я с вами в таких трусах не то что на разведку, но и на прогулку не пойду.

Нет. Не будет вам никаких грибов. Мы в другом романе, друзья.

Занавес колыхнулся. Что-то грохнулось о подмостки. Послышался чей-то сдавленный стон.

Подошла Наталья под руку с Вертером, они встали несколько в стороне, не смешиваясь с праздно-навязчивой публикой.

- Что это бок у нее весь голый? Совсем простомясая. И сзади туловище обнажено.

- Как ей не стыдно с той стороны.

- Нынче вечерние платья все таковы.

- Отстань от меня знаешь куда? - раздался возглас Натальи, сдержанный, но визгливый.

- Разве можно удержаться от прикосновения, будучи на волосок от вас, - сказал Иванов, пытавшийся ухватить ее за голое тело.

- Дурак несчастный.

- Не называйте меня несчастным.

- Форменный идиот.

- А вы - дура бесформенная, - сказал Иванов, отходя.

Он пошел еще за бутылочкой, оставив в покое возлюбленных. Но недолго отсутствовал.

- Вот хоть вы рассудите, графиня... - обратился он ко вдове, пытаясь вести себя куртуазно. - Что, чешется? Давайте я.

И он своей пятерней принялся скрести графинину спину.

- Прекратите это немедленно, - решительно заявил я - И ведите себя прилично. Нечего себя неприлично вести.

- Дамы, все-таки, - напомнил Кравчук.

- Это еще не причина, - сказал Иванов, - чтобы себя прилично вести.

- Рассаживайтесь, граждане и господа, - обратился Кравчук к собравшимся. - Распределяйтесь согласно субординации. Да пошевеливайтесь, - заторопился он, пока разгул страстей вокруг стола не перерос в мордобитие.