Иржи Марек - Тристан, или О любви

Заставь она себя сейчас замолчать, может, все бы и обошлось. Но сущность ссоры заключается в том, что слова вылетают раньше, чем мысль успевает направить их поток. В супружеской ссоре каждый мечтает оказаться победителем и сказать последнее слово. Влюбленные ссорятся из-за любви; супруги — из-за принципа.

Гнев и ревность продолжают нарастать в Гелене. И потому она с издевкой спрашивает:

— Может, ты объяснишь, чего ради ты с ней поперся на этой чертовой лодке?

— Она захотела.

— Ты что, обязался выполнять все ее желания?

— Да, я так делал.

— Позволь спросить почему?

Вот тут бы Яну пожать по обыкновению плечами, после чего Гелена мрачно ухмыльнулась бы, хлопнула дверью, и на этом все закончилось. Но глаза его застила какая-то пелена. Не смог он промолчать. Не смог сказать ничего другого, кроме того, что сказал, хотя и знал, что это приговор:

— Потому что я люблю ее.

И сразу наступила тишина, готовая вот-вот взорваться. Гелена вскрикнула. В первый момент ей, видимо, хотелось, чтобы в голосе прозвучала только издевка, но тут явно примешалась и боль от ощущения обмана. И конечно, зная характер Гелены, еще и досада. Как, этот мямля и недотепа еще осмеливается произносить подобные слова? Неужели он не понимает, насколько смешон? Говорить так о женщине, которая приехала в Прагу ради Данеша? А уж коли паче чаяния он таки в нее влюбился, в чем я сильно сомневаюсь, потому что ничего особенного в ней нет, обыкновенная периферийная дурочка, и ничего больше, но если бы даже она вскружила ему голову, разве не обязан был он перебороть свое безумие и отвести глаза? Разве то, что он сделал, касается только его? Разве не втянул он в свою авантюру всю семью? Разве последствия, а уж они не замедлят проявиться, не затронут всех?

От смятения и злобы она вдруг ощутила невероятную слабость. И, устало плюхнувшись на диван, сложила на коленях руки:

— Ты сошел с ума!

Ян допустил подобный вариант легким кивком головы, но не сказал ни слова в свое оправдание. Да и что он мог сказать? Это и так было чересчур смело — открыто признаться ей, как обстоят дела. Теперь уже и вправду нечего было добавить.

— Нет, ты в самом деле сошел с ума, — повторила она. — Ну и угораздило тебя! И кого выбрал! Любовницу Данеша! Чего же теперь удивляться, что он тебе мстит.

Она злилась, но подсознательно отметила, что именно на этой кушетке сидела недавно с Данешем.

Почему-то вдруг у нее закружилась голова.

Но внезапно, среди всего этого безумия, она улыбнулась, криво, злобно, но улыбнулась:

— Так ты мне изменил! Вот уж действительно сюрприз. ТЫ МНЕ изменил!

Она повторяла это даже с каким-то наслаждением, чтобы и он почувствовал, насколько это смешно.

А Ян с ужасом понял, что ведь она не ставит ему в вину саму измену, ее просто оскорбляет, что их брак поколебал именно он. Видимо, такую возможность Гелена считала исключительно собственной прерогативой.

— Прости, — тихо сказал он. — Я пытался совладать с собой. Только ничего не получилось.

— И это все? — Она подняла глаза. Потом встала, видимо, ей все же было неуютно на этой кушетке, иногда воспоминания назойливее насекомых. — Больше тебе нечего сказать?

— Нечего. Вот разве только то, что Данешу незачем мне мстить. Я ничем ему не навредил. Мария сама решила порвать с ним, и я ее понимал.

— Меня ты никогда не понимал. Впрочем, тебя это нисколько не угнетало.

— Мы давно уже перестали понимать друг друга, ты сама хорошо знаешь. То, что случилось сейчас, могло произойти гораздо раньше. Ведь ты всегда говорила, что я плохой муж. С такими мыслями нам трудно жить вместе. И тебе, и мне.

— Ну и что ты собираешься делать? Подашь на развод?

— Пока еще не думал.

— Советую тебе как можно быстрее подумать об этом. Уходи когда угодно. Я тебя не собираюсь удерживать. И соперничать с какой-то бездарной певичкой тоже не буду! Это ниже моего достоинства.

И Гелена вышла из комнаты, полная благородного негодования. Только из-за двери раздался ее голос:

— Надеюсь, ты все же отвезешь нас утром.

Он кивнул, хотя уже было некому.

Потом сел в кресло, поставив его поближе к окну, почему-то вдруг захотелось посмотреть на звезды. Он погасил свет и закрыл глаза.

Я сделал все, Мария, что мог и должен был сделать. Отрекаться не имеет смысла, прости меня, если ты не согласна. Я способен отречься от чего угодно, только не от тебя. Не могу и не хочу.

Ян глядел в темное окно, и ему казалось, что небосвод проваливается куда-то вниз, падали не только звезды, падало все, и он сам летел в бездонную пропасть.