Иржи Марек - Тристан, или О любви

Но кажется мне, причем, смею надеяться, не без оснований, что почему-то в последнее время о любви говорят куда меньше прежнего. Откройте газету, вы вряд ли отыщете там слово «любовь», а вот рассуждениями по вопросам экономическим, техническим и внешнеполитическим заполнено все сверху донизу. Мелькнет, правда, кое-где так называемая любовь к ближнему, но это понятие давно уже не воспринимают всерьез.

Прежде было получше, тогда последние известия возвещал народу глашатай, сидел он себе на коне, а вослед его речам пели трубы или гремела барабанная дробь. Да и любовь в те времена пользовалась большей популярностью, а фигляры, веселившие народ вместе с арлекинами и коломбинами, поминали ее даже слишком часто. Что, впрочем, не мешало коломбине после представления, украсив волосы цветком, именно любовью зарабатывать себе на пропитание, ведь искусство пантомимы — занятие не слишком прибыльное. Но за любовь умирали и в поэмах и в жизни, за любовь люди в прямом смысле слова лишались головы.

Сейчас уже не то, мы слишком погрязли в обыденности, а выгода волнует сильнее любовных переживаний. И все же мы продолжаем любить! Ну если не кого-то, то по крайней мере самих себя. Так вот, во имя хотя бы этой, пусть даже эгоистической, любви заклинаю вас, не осуждайте влюбленных, тех, кто увлечен, быть может и чрезмерно, своей любовью! Может, их возвышенное чувство и есть та сила, которая не позволяет миру разлететься в клочки? Может, любовь — единственная гарантия того, что, проснувшись утром, мы застанем все вокруг себя таким же, как оставили накануне?

Перемены прекрасны, неожиданности щекочут воображение, но только постоянство привязывает нас к жизни. Конечно, люди грешны, но ради любви готовы пожертвовать собственным покоем, состоянием, пожалуй и добрым именем тоже. Так честь ей за это и хвала!

Как говаривал доброй памяти рыцарь Тристан из Лоонуа, любивший до самозабвения Изольду Белокурую, — любовь столь мощная сила, что ее никто не одолеет. Она настолько живительна, что способна убивать, настолько прекрасна, что делает из человека подлеца, так окрыляет, что слабовольные превращаются в храбрецов, — и наоборот, разумеется, тоже. Чувство это зарождается в едином порыве неги и жестокости, красоты и уродства, это жизнь и смерть в одной капле, искрящейся радужными бликами.

И право, нет у нас причин не верить человеку, столь искушенному в делах любви и постоянно искушаемому ею. Ведь кроме всего прочего, Тристан сумел доказать, что любовь ко многим женщинам — всего лишь легкий дым тогда как к одной-единственной — рок, который снов и снова поражает наше сердце огненным мечом. Теперь как когда-то давно, сегодня, как вчера.

Нет среди нас, к несчастью, храброго Тристана, так пусть оживет в этом повествовании история человека, который, подобно Тристану, встретился с любовью и вступил ради нее в неравный бой с повседневностью.

История совершенно обыкновенного, ничем не примечательного человека, который пока еще не подозревает, что мы выбрали его героем.

Герой нашей истории появляется где-то часа в четыре, когда распахиваются двери разных учреждений и из них вытекают толпы тех, кто с чувством исполненного долга наконец покидает письменный стол и прощается со своими бумажными проблемами, строго ограниченными специальным образованием. Они торопливо наводняют улицы — каждый двигается по своему маршруту: кто на трамвайную остановку, кто в подземные глубины метро, а кто в пивную, где и так полным-полно народу. Все одержимы духом спешки и борьбы, ну где уж тут подумать о чем-то вроде любви. На это просто не хватает времени.

Вот и у нашего героя голова забита чем угодно, только не любовными размышлениями. Я ведь уже сказал, что это обыкновенный герой нашего времени, а зовут его Ян Томан.

Итак, он выходит на улицу, вдыхает свежий воздух: дома уже озаряет весеннее солнце, не надо даже надевать шляпу, раскланивается с сослуживцами, которые ухитрились его обогнать, потом слышит перестук женских каблучков и догадывается, что обладательница оных с явным нетерпением торопится на трамвай (это новенькая из отдела кадров, говорят, у нее свадьба скоро, видно, забот невпроворот), а вот другая остановилась, потому что где-то рядом ее уже нетерпеливо поджидают; нет, что и говорить, не так уж плохо с любовью в наше время. Тут на него налетает коллега — сосед по комнате — и, не подумав извиниться, уносится прочь: наверняка соврет дома, что задержался на работе, а сам спешит на другую квартиру, в час пик туда проще всего добраться пешком. Сослуживцы все про него знают, не исключение и наш герой, глядящий ему вслед с понимающей улыбкой. Впрочем, тот и не думает скрывать, что у него две жены, одна законная, а другая неофициальная, да еще, к несчастью, они сестры. Вот ведь не повезло, влюбился в собственную свояченицу!