Ольга Хмелева - Катькина дача, или Есть ли на свете лишний человек

-- Это что же у тебя такое? -- спросил у него батюшка, который всегда любил приходить посмотреть, как Архип раскладывает свои городские покупки.

-- Это клевер да тимофеевка, отец Иоанн. Хочу траву эту посеять. Вычитал я, что она вчетверо больше обыкновенного покоса даёт, и если её раз посеять, она лет пять от одних семян растёт.

-- Как посмотрел я на то, что ты затеваешь, так и понял, зачем ты землю для сирот навсегда просил! -- сказал батюшка и засмеялся. -- Так для соседа удобрять никто не стал бы. А тут ещё и вот эта сеянная трава...

-- Да, батюшка, теперь я и дочитался, и додумался -- не то, что тогда, на сходке, и скажу тебе всё, а ты поразмысли и ответь мне, ладно ли я, по-твоему, рассуждаю. Ребятишки у меня все ещё малые, того хлеба, что на них с полосы их придётся, им не переесть. Копить же его мне тоже нет расчёту, продать здесь -- место у нас глухое, возить в город -- сам ты дороги наши знаешь, не приведи Господи! Вот и надумал я: насеять побольше травы и завести как можно больше скота. Он и масло, и творог даст, и сам на продажу пойдёт. Значит, будут лежать у моих сироток деньги, которые, лёжа, не портятся, и деньги эти будут вместе с детьми каждый год расти, так что, когда мои сироты вырастут да захотят свои семьи заводить, у них будет с чем за это взяться. А главное, и земля в обиде не останется. Ведь если бы я стал сеять при малом удобрении всё хлеб да увозил бы его на продажу, то скоро совсем бы землю замучил, и не стала бы она родить ничего. А скот-то навоз дает, и удобрения я, как ты видел, не жалею. Значит, будут у ребятишек моих и деньги, и земля сильная. Ну, а когда вырастут, то станут делать уж, как сами захотят! Как же ты, батюшка, думаешь? Верно я рассудил?

-- По словам, пожалуй, что и верно! -- согласился отец Иоанн. -- А там посмотрим, как оно выйдет на деле.

Очень удивились деревенские, когда в один тихий безветренный весенний вечер Архип вышел на сиротскую озимь с лукошком и стал рассевать по ней песок.

-- Ты это что ж, Николаич? -- спрашивали прохожие. -- Никак песок сеешь?!

-- Сею я траву, а смешал семена с песком, потому что семя у травы очень мелкое и лёгкое, одного его ровно не разбросаешь.

-- Да ведь трава рожь забьёт!

-- Цела рожь будет! И земля у меня хорошо унавожена: и рожь, и траву вынесет. Нынче хлеб снимем, а на будущие годы трава, как стена, вырастет.

-- Чудно что-то ты говоришь! -- покачивали головами соседи.

На другой день Архип впрёг в свое бревно с шипами пару лошадей и укатал им всю озимь.

-- Совсем ума человек лишился! -- говорили про него по деревне. -- И все труды наши даром пропали! Виданное ли это дело -- молодые всходы топтать да укатывать. Быть Андроновым сиротам без хлеба!

Однако, всходы дня через два опять поднялись и оправились, а осенью, когда женщины жали сиротскую рожь, её почти серп не брал от густой, как мох, темно-зелёной травы, которую земля из себя словно так и выпирала, и жать приходилось порядочно выше того, как это водится обыкновенно. В эту зиму Архип оставил в живых и стал растить всех трёх телят, которых принесли коровка Анюты и две сиротских коровы. Весной было ему трудно, пришлось прикупить сена у соседей, но зато, когда летом около Петрова дня деревенские косари вышли на сиротскую полосу, там трава была чуть не по пояс и такая сильная да густая, что то и дело приходилось точить да отбивать косы.

-- Ну, от такой травы можно скота вволю держать! -- говорили хозяева. -- Теперь и понятно, почему Архип просил землю навсегда. Он её навозит без меры да и берет с неё хорошо, а нам так нельзя!

-- А отчего бы и нельзя? -- удивился Архип. -- И незачем вам, други милые, траву на своих полосах сеять. Вы мир, вы сила, и при дружестве вы всё можете. Вот неподалеку выбегает к озеру барское болото. Купим его у барина. Он рад будет от него отделаться и отдаст за бесценок, ему с ним ничего не поделать, а мы шутя сделаем из него такой покос, что и праправнуки наши нас хвалить будут! Только действовать надо дружно, по заповеди Божией.

-- Как же так?

-- А вот как: купим болото сообща. Первые деньги в складчину я положу. Они не мои, а детские, но ведь и дети ваши: если захотите, когда-нибудь их и вернёте. Ну, купим мы это болото, но делить его промеж себя -- Боже нас сохрани! Оно, как и огород на Катькиной даче, общее будет. Разобьем мы его, ну, хошь себе, на шесть участков. Осенью, в свободное время, выйдем в один день все, как один человек, с лопатами на первый участок и проведем канавы, чтобы спустить с него воду в озеро. Подумайте только, други милые, ведь это значит в один день на работе шестьдесят здоровых и усердных лопат будет. С такими силами в три дня, кажется, целое море выкопать можно! Значит, спустим мы воду с одного участка просто шутя! Зимой заберемся туда же с топорами и пилами опять всем миром, как один человек, срубим весь лес покрупнее на дрова, разделим поровну и увезём по домам, а весной, как сбежит по канавам снеговая вода, придем срубить и остальную поросль на ляда. Тут уж нам и бабы, и мои казаки помогут. В жаркое лето сожжем ляды, а к осени и пахать можем! Вот так участок за участком в шесть лет обработаем и заведём покос на славу. За это время каждый хозяин и скота у себя побольше заведёт. А скот для нас главное: он землю кормит, а земля нас.