Джон Ирвинг - В одном лице

— Но потом Фрэнни вырос, — сказал я.

— А ведь был еще тот парень, с которым Фрэнни познакомился в армии, а потом они встретились снова, — начал дядя Боб.

— Так это все-таки ты рассказал мне ту историю, да, дядя Боб? — спросил я. — Помнишь, про прыгуна по унитазам на корабле — того, который уронил «Госпожу Бовари» и проехался по всем унитазам. Потом они еще встретились в метро. Тот парень вошел в вагон на Кендалл-сквер и вышел на Централ-сквер, и он еще сказал папе: «Привет, я Бовари. Помнишь меня?» — я об этом парне. Ты мне про него рассказал, да, дядя Боб?

— Нет, Билли, не я, — сказал дядя Боб. — Твой папа сам рассказал тебе эту историю, и тот парень не сошел на Централ-Сквер, он остался в вагоне. Билли, твой отец и тот парень были парой . Может, они и сейчас пара, кто его знает, — сказал он мне. — Я думал, твой дедушка тебе все рассказал, — добавил он подозрительно.

— Похоже, нужно будет его еще порасспросить, — сказал я дяде Бобу.

Ответственный за прием учеников печально уставился в пол кабинета.

— Экскурсия прошла нормально? — спросил он немного рассеянно. — Как тебе этот мальчик, внушает надежду?

Конечно, и сам потенциальный ученик, и его родители выветрились у меня из памяти.

— Спасибо за все, дядя Боб, — сказал я; он мне правда нравился, и одновременно я жалел его. — По-моему, ты парень что надо! — крикнул я ему, выбегая из кабинета.

Я знал, где искать дедушку Гарри; был рабочий день, значит, дед не дома, не под каблуком у бабушки Виктории. У Гарри Маршалла не было рождественских каникул. Я знал, что дед где-то на лесопилке или на складе, и вскоре разыскал его.

Я сообщил ему, что нашел своего отца в ежегоднике Фейворит-Ривер; я сказал, что дядя Боб выложил все, что знал о голубом, как незабудка, Фрэнни Дине, изящном мальчике, который примерял одежду моей матери — и даже одежду тети Мюриэл !

Но что там насчет того, будто бы папа навестил меня — когда я болел скарлатиной? И как папа мог рассказать мне ту свою историю о солдате, которого встретил в гальюне во время зимнего атлантического шторма? Транспортный корабль только что вышел в открытое море на пути из Хэмптон-Роудс, Вирджиния, в Италию, когда мой папа свел знакомство с прыгуном по унитазам, читавшим «Госпожу Бовари».

— Кто, черт возьми, был этот парень? — спросил я дедушку Гарри.

— Тот самый кое-кто , с которым целовался Фрэнни, когда их увидела твоя мама, — сказал мне дед. — У тебя была скарлатина, Билл. Твой папа узнал, что ты болен, и захотел тебя навестить. Зная Фрэнни, могу предположить, что он хотел заодно взглянуть на Ричарда Эбботта, — сказал дедушка Гарри. — Фрэнни просто хотел убедиться, что ты в надежных руках, так я думаю. Фрэнни не был плохим парнем, Билл, — он просто был не совсем парнем !

— И никто мне ничего не сказал, — выговорил я.

— Э-э, ну, не думаю, чтобы кто-то из нас этим гордился , Билл! — воскликнул дедушка Гарри. — Наверное, так просто иногда бывает. Твоей маме эта история причинила немало огорчений. Бедняжка Мэри никогда не понимала, в чем тут штука с этим переодеванием — по-моему, она думала, что Фрэнни просто перерастет эту привычку.

— А тот парень с «Госпожой Бовари»? — спросил я дедушку.

— Э-э, ну, жизнь порой сводит нас с разными людьми, Билл, — сказал дедушка Гарри. — Большинство из них просто случайные прохожие, но однажды ты встречаешь любовь всей жизни, и это совсем другое дело — понимаешь?

Мне оставалось увидеться с мисс Фрост всего только два раза. Я не знал о том, как может отозваться встреча с «любовью всей жизни» — тогда еще не знал.

Глава 10. Один прием

В предпоследний раз я увидел мисс Фрост на борцовском состязании, проходившем в академии Фейворит-Ривер в январе 1961 года. Это был первый домашний матч сезона; мы пошли на него вместе с Томом Аткинсом. Зал для борьбы — когда-то единственный спортзал в академии — находился в старом кирпичном здании, соединявшемся с новым, более современным и просторным спортзалом посредством закрытого, но не отапливаемого бетонного коридора.

Старый спортзал по периметру огибала нависающая беговая дорожка; на поворотах она была слегка скошена внутрь. Зрители рассаживались на дощатой дорожке, облокачиваясь на железные перила. В ту субботу мы с Томом Аткинсом тоже устроились на ней и смотрели вниз, на борцов под нами.

Мат, судейский стол и две скамьи для команд занимали большую часть пола. У стены стояла секция трибун, не больше чем в дюжину рядов. Среди учеников скамейки на трибуне считались местами для «престарелых». Там сидели преподаватели и родители. Некоторые горожане также приходили посмотреть на состязания, и они тоже занимали места на трибуне. В тот день, когда мы с Элейн наблюдали за миссис Киттредж, она сидела на этой трибуне — а мы с Элейн разглядывали ее с высоты беговой дорожки.