Геннадий Прашкевич - Человек Чубайса

– Думаю, что знаю.

Он внимательно посмотрел на меня:

– А собрать действительно надежную команду? Сколько времени вам на это понадобится?

– Для надежности – две недели.

– Люди из Москвы?

– На одну треть.

– Это хорошо, – кивнул он и спросил: – Вам понадобится лететь в Энск?

– Обязательно.

Он долго смотрел на меня.

Он был прав. После дефолта огромное число самых разных предприятий лежало на боку. Более того, на этих предприятиях висела социальная инфраструктура – жилые дома, детские сады, школы, лечебные учреждения. Существует, конечно, Антикризисное управление, но где найти в губерниях толковых людей? И не просто толковых, а таких, на кого можно положиться… Большой человек был прав и в другом: у правительства руки коротки понять, что происходит на производстве. Вот почему он заговорил о специальной команде, способной работать эффективно и конфиденциально, способной в любой момент вылететь на интересующие лично его предприятия и понять, почему они тонут и что можно сделать для их спасения?

– Вылетайте в Энск через пару дней, Андрей Семенович, – наконец произнес он, интонацией выделив эту пару .

– А если прямо завтра?

– Не надо завтра.

Он ничего не добавил к сказанному, но я понял, что в Энске меня ждут . Скорее всего, люди с наручниками. Возможно, майор Федин. Необязательно придумывать причины, по которым я мог интересовать майора, он сам мог их придумать. Конкретное вмешательство Большого человека снимало проблемы и подтверждало, что он действительно большой человек. По крайней мере, один из немногих, на кого опираются люди самого высокого эшелона. Именно самого высокого, выше только небо. На лестнице, ведущей в небо, Большой человек давно уже находился чуть ли не самом верху, нечего удивляться, что оттуда он видел так хорошо.

Видел, видел.

Иначе не предложил бы опытного безопасника.

Звали безопасника Валентин Якушев. Штатный сотрудник экономического отдела ФСБ, Якушев на неопределенное время откомандировывался в мое распоряжение. Большой человек знал, что делает.

В Волжск прилетели утром.

С воздуха было видно, как город всеми щупальцами улиц жадно тянется к заводу, а заводские корпуса торчат во все стороны, как звезда. Красные огни на трубах, дым, стелющийся по воде, – обычная, ничем не примечательная картина.

В «Центральной» администратор в синем халатике и в мохнатых тапочках сонно позевала в ладошку. Два трехкомнатных номера и люкс? Люкс ее не удивил, но вот трехкомнатные…

«Зачем вам столько? Сколько вас?» – подозрительно спросила она.

«Нас пятеро».

«Ну вот!» – взглянула она так, будто мы не умели считать.

«Не вот, а да! – поправил администраторшу наглый Леха. – Нам условия нужны. Мы приехали работать».

«Химические опыты ставить?» – насторожилась администраторша.

«Почему химические?»

«А жил до вас один. Химичил что-то, вонь потом разгоняли».

«А жилец?»

«Какой он жилец? Его в ФСБ забрали».

Администраторше мы не понравились, зато номера оказались старинные, отвечающие зданию.

Правда, все тут нуждалось в немедленном ремонте.

Рамы и стены облуплены, на высоченных потолках – паутина. На стенах непременные репродукции Шишкина, в гостиной – дубовый сервант, плюшевые диваны. Время тут остановилось где-то при Брежневе. Заявление администраторши, что в люксе останавливался господин Немцов вызывало у Лазаря недоверие. «Почему это господина Немцова не приняли на заводе? Для таких, как он, существует специальный профилакторий».

«А не захотелось ему».

«Тогда понятно».

Разобрав вещи, я позвонил главному бухгалтеру, с которым связывался еще из Москвы, и он сразу начал орать на меня.

«Семин? – орал он. – Какой Семин? Семиных много! Ах, который из Москвы!»

Очень голосистым оказался Спикер, – такое волжский главбух носил прозвище.

Дознался до прозвища Валентин Якушев. Мне понравилось, как он пашет. В принципе, мог ограничиться самыми простыми вещами, но взял на себя труд без шума поднять материалы на всех людей, с которыми нам предстояло работать в Волжске.

Договорившись со Спикером о машине (ее предоставлял завод), мы спустились в холл. Новое время не очень жаловало Волжск, а может, сам Волжск упирался, не хотел входить в новое время: например, ресторан гостиницы начинал работать с двенадцати, а оба буфета, – с десяти.

«Да в буфетах с утра все равно ничего нет, кроме бульона из кубиков, – утишила наш гнев все та же администраторша. Она была все в том же синем халатике и в тех же мохнатых тапочках. – А в ресторане вам не понравится».