Геннадий Прашкевич - Человек Чубайса

«Но я пока еще не знаю, какие вопросы следует задавать».

«Вот как? – удивился директор. – А для чего тогда вы приехали?»

«У нас большая программа, – замялся я. – Надо изучить поставки, сбыт, разобраться с бухгалтерией, поговорить с разными людьми. Завод-то на боку, завод поднимать надо».

Это директору не понравилось. Он нахмурился:

«С кем, собственно, вы собираетесь говорить?»

«Ну, с начальником отдела снабжения, – перечислил я. – С начальником отдела сбыта, с главным технологом, непременно с энергетиками, непременно с замами по капстроительству и по социалке. Само собой, с начальником отдела ценных бумаг и инвестиций. Честно говоря, затруднительно мне сейчас перечислить всех. Мало ли кто нам понадобится? Это выяснится по ходу работы».

«Вы не назвали главбуха», – насторожился директор.

«С главбухом мы обязательно встретимся. Как же без главбуха?»

Директор недовольно поджал губы. Похоже, он действительно не понимал или не хотел понимать смысла нашей комиссии. Он столько всяких комиссий перевидал на своем веку, что еще одна его просто не интересовала. «Завод лежит на боку…» Это его обидело. Он не зря спросил про главбуха. С одной стороны главбух по долгу своему обязан работать на государство, контролируя налоговые отчисления, с другой – именно он обязан облегчать жизнь завода. Информация, полученная Валентином, подтверждала, что в последние полтора года отношения директора со Спикером не складывались, поэтому, наверное, он и спросил про главбуха. Думал, наверное, нельзя ли его подставить?

«Хватит вам недели?» – подумав, спросил директор.

«На что?» – удивился я.

«Насколько я понимаю, – тоже удивился директор (очень мы в то утро удивляли друг друга), – вы прилетели, чтобы разобраться в ситуации? – Он пересилил себя: – Помочь заводу?»

«Конечно».

«Ну, вот видите, – обрадовался он. – Я вчера созванивался с Москвой, с тем-то и с тем-то, – он назвал имена замов собственного министра и укоризненно покачал головой, не отметив с моей стороны адекватной, по его понятиям, реакции. – Давайте сделаем так, – он поощрительно улыбнулся. – Прямо сейчас вы отправляетесь по интересующим вас отделам, изучаете, беседуете, я обо всем распоряжусь. А вот завтра… Завтра прямо с утра на Волгу, на рыбалку, есть у нас особенные места. „Выдь на Волгу, чей стон раздается?“ – лукаво процитировал он, не понимая скрытого смысла цитаты. – А какая ушица! Какая ушица! – мечтательно завел он глаза. Наверное, он ненавидел ушицу. Наверное, ему приходилось слишком многих кормить этой волжской ушицей. – Вы знаете, мы купили собственный виноградник на юге. Мы держим там собственных мастеров, сами попробуете. Любите коньяк? – он мечтательно возвел глаза и я понял, что он и коньяк ненавидит. Наверное, ему слишком многих приходилось поить этим коньяком. – Сегодня подъедут наши бельгийские коллеги, в компании с ними и отправимся. – (Вот для кого он надел английский костюм.) – Вы встречали рассвет на Волге?»

Судя по всему, он и рассветы ненавидел.

Да и чем, собственно, я мог его заинтересовать?

По хорошему-то он и меня должен был ненавидеть, как рассветы на Волге, как собственный коньяк и ушицу. Я же приехал мешать ему. Я приехал выявлять воров и разгильдяев на его заводе. Я приехал, чтобы понять, с кого начинаются воровство и хищения – с вахтера на проходной или прямо с директора и его замов? Откуда идут на завод комплектующие и что за люди конкретно этим занимаются? И каковы взгляды работников завода на всех уровнях, скажем, на такое устаревшее качество души, как порядочность? И много ли вообще несут с завода рабочие? И на какие цели уходят живые деньги, они ведь все равно должны быть. Тонут эти деньги в директорском фонде или директорский фонд давно заменен на что-то вроде общака для немногих? Кто, наконец, конкретно занимается договорами на поставку продукции, векселями, ценными бумагами, бартером? Или может, подумал я, глядя на директора, что-то почувствовавшего в моем взгляде, у тебя специально висят на бюджете полупустые детские сады и школы, и на электроэнергию и квартплату цены ты специально занижаешь, чтобы заткнуть рот работникам?

Не знаю, что там выразилось в моих глазах, но директор подобрался.

Он, несомненно, был воробей стреляный. Он даже улыбнулся мне, но не продолжил беседу, понял ее бесперспективность. Все, что понадобится, кивнул он, получите у моих завов. Секретарша вас познакомит.

И встал, не протянув мне руки.