Геннадий Прашкевич - Человек Чубайса

Дело, в общем, было за малым: надо было, чтобы Костя сам догадался о моих мыслях.

Но он не догадывался.

Или делал вид, что не догадывается.

С первым снегом замочили на барахолке одного из пацанов Филина.

Я этого дурака не знал, и конкретный Толян не знал, но Долган знал и другие пацаны тоже насторожились, тем более что Долган продолжал мутить воду. Дошло до того, что кто-то по пьяни пустил слушок, что Филин будто бы по-настоящему побаивается Долгана. Дескать, имеется на руках у плешивого какой-то сильный документ. А документ этот накопал еще Шурка. А может, шептались, это как раз Шуркина папка попала к Долгану. Вроде должен был Шурка передать Филину какую-то загадочную папку.

Однажды в «Рыбах», хватанув с конкретным Толяном шампусика, я свернул разговор на деда Серафима. К моему удивлению, услышав про деда, Толян зашипел, как испуганный гусь. Ну, ни в какую – о деде, будто подписку дал. Зато объяснил запутанную ситуацию с Филином.

Так долго, как Филин, объяснил конкретный Толян, на рыбном месте не сидят. Обычно, как только появляются крупные бабки (а они в этом деле появляются быстро), силы растяжения и притяжения слишком сильно начинают действовать друг на друга. Филин, конечно, голова, но и он не всегда сечёт. Всосал? Значит, пора Филину уходить. Долган это, например, чувствует. На рынок идут теперь новые пацаны. Зачем им делиться с Филином? Слышал, недавно порезали нашего пацана? Если Филин себя не покажет, большая кровь прольется.

– А как он может себя показать?

– Ну, как, – нагло ухмыльнулся Толян. – Смотри, как Долган хвост держит. Если Филин не обрежет ему хвост, хана Филину.

И предупредил:

– Ты держись в стороне от плешивого.

– Неужели так далеко зашло?

Толян кивнул.

– А чего это там говорят, будто Долган… Ну, это…

– Да правильно говорят, заторчал, заторчал Долган, – подтвердил мои догадки Толян. – Он и раньше подсаживался на иглу. Все как-то проносило. Недавно, кстати, видел его с профессором.

– С Юхой? – удивился я.

– Ну, а с кем? Профессор сам, кажется, на игле.

– Да, брось ты!

– Ну, утверждать не берусь, да мне и все равно, что базарят.

– Ну, а Филин? Чего ждет Филин? Дурак он, что ли? Почему терпит Долгана?

– Ну, тут старая история, – раскололся Толян. – Говорят, когда-то Филин работал с Гитой. Ты Гиту не знаешь и знать не можешь. Он русский цыган, его до тебя зарезали. Ну, вот когда Гиту зарезали, Филин, говорят, лег на дно. Правда, через какое-то время сам всплыл, потому что зарезали пацана, которого подозревали в том, что он, Филин, зарезал Гиту, а потом сам зарезал пацана, который знал про Гиту. Всосал? А Долган в те дни находился близко от Филина. Всосал? Это сейчас они как два берега, а тогда не было между ними никакой реки. Если резал Филин, Долган многое может знать.

– Чего же он раньше этим не воспользовался?

– А раньше ему не надо было, – просто объяснил Толян. – Ну, наверное, и Шурку боялся.

– А Шурка при чем?

– А при том, что, скорее всего, именно Шурка зарезал Гиту. Так Филин говорит. А я не знаю, – Толян отвел глаза, – да и знать всего не хочу, сам видишь, путаная история. А вот Долган что-то знает. Он, кажется, правда что-то знает. У него ума на копейку, но он что-то знает.

В тот вечер конкретный Толян здорово надрался.

Утром у него трещала голова и я притащил ему три литровых банки «Факса», а сам все думал, как бы это так оказаться в стороне, если пацаны в самом деле бросятся друг на друга. Тревожное было в воздухе. Потом к Толяну забежал Долган, спросил меня: «Мимо Воронова будешь проезжать?» – «Буду». – «Учти, он крысятничает, – злобно ощерился Долган. – У него еще один ларек завелся, я точно знаю. Оборот повысился, значит, а он молчит».

Вечером Долган сам сильно наехал на бывшего таксиста. Он топал ногами, бил посуду, пугал посетителей и Костя впервые не выдержал. Морда у него побагровела (до него, наверное, тоже доходили какие-то слухи) и он завопил: «Катись ты со своим Филином, я другую крышу найду!»

В общем, история хорошо легла.

Придя в себя, бывший таксист, понятно, от души перепугался и прибежал ко мне. Но я ждал. Сам Филин в это время куда-то исчез, зато на нашей территории вдруг объявились два пацана с крысиными мордами. Ну, из тех, что сразу со дня рождения выбрали пепси. Несколько дней мы их специально терпели, пусть такие, как бывший таксист, подумают – под кем ходить легче? – а потом Толян с Долганом поучили их и бросили в старый котлован недалеко от Березовой рощи. Забавно, что один из них здорово орал, не умел терпеть боль. Толян даже посмеялся: чего это, мол, при таких данных не сидишь дома и не перечитываешь «Робинзона Крузо»? Сиди, мол, дома и перечитывай, зачем тебе серьезная работа? Но этот придурок не всосал. Даже, кажется, не понял, о ком Толян говорит. Какой такой Робинзон? Он о Робинзоне не слышал. Конкретно. А потом, после всего этого, пошли какие-то подозрительно тихие дни, хотя каждый понимал, что теперь-то уж точно дело просто так не кончится.