Геннадий Прашкевич - Цветы для Чирика

Куделькин нехорошо усмехнулся:

– Сбежать всегда можно. Сложней остаться. Вы вот деду Рогожину сочувствуете, а сочувствовать следует Губанову. Этот крутой дед что делает? А выбивает самостоятельность из хорошего пацана. Сам не привык к самостоятельности и в других этого не терпит. Только я, дядя Валя, так скажу… Вы не обижайтесь… Из пацанов самостоятельности уже не выбить… Такие, как этот Губанов, уже поняли мир… Свастика это так… Всего лишь знак неприятия… Знак отталкивания… Ничего больше… На этих пацанах будущее стоит… Они не просят милостыню, а занимаются… В России таких пацанов много… Россия страна большая… Такая большая, что никто ее не развалит окончательно. Ни крутой дед Рогожин, ни Китай, ни Америка. Россия и в руинах выше какой-то там вашей сраной Франции. Ни гунн с востока ее не развалит, ни германец с Запада. Ни сраная тупая Америка ее не развалит, ни сраная умная Япония… И знаете, что главное в России сейчас?..

– Ну?

– Да этот пацан Губанов… Именно он… Не крутой дед Рогожин, отстаивающий свои закаменевшие идеалы, и не хилый пацан, что ищет замусоленные окурки в уличных урнах, а именно самостоятельно размышляющий пацан Губанов… Он ведь даже свастику рисует не просто так. Даже в свастике пацан Губанов видит особый смысл. Этот паренек, дядя Валя, с детства привыкает к самостоятельности. Если ему правильно все растолковать, а мы растолкуем, он поймет. У него есть голова и руки. Он уже сейчас знает, что завтра именно ему придется заниматься настоящим делом. Он не хочет и не будет жить так, как его крутой, но нищий сосед, и он не хочет ковыряться в мусорных урнах, как тот жалкий попрошайка. Крутой дед Рогожин всю жизнь прожил в социалистическом коммунальном клоповнике. Для него отдельная квартира всегда казалась почти необъяснимым чудом. Он считал и считает, что жизнь только такой и может быть. А пацан Губанов не желает никаких чудес. Он не верит ни в какие чудеса. Он просто хочет конкретную отдельную квартиру и все прочее. Как данность.

– Данность надо заработать.

– А он заработает… Крутой дед Рогожин за семьдесят с лишним лет ничего не заработал, а пацан Губанов заработает… Задачи нынче изменились, дядя Валя… И игроки нынче не те. Самостоятельные нынче игроки… Крутой дед Рогожин пенсию месяцами не может получить, а пацан Губанов не станет ждать пенсию. Он сам заработает на старость. Он уже сейчас понимает, что все следует взять в свои руки. Собрать вместе думающих, как он. Создать мощный железный кулак. Железным кулаком, дядя Валя, можно запросто расколотить всю грязную заразную посуду прошлого. И заставить людей работать. Каждого заставить работать. На самих себя. Обеспечить всех отдельными квартирами, оторвать от коммуналок и безразличия. Если человек живет в отдельной квартире и имеет нормальную работу, дядя Валя, он не будет шляться по улицам и с ненавистью поглядывать на соседей. Людям нужно дать то, что они хотят. Работу. Квартиру. Машину. Оружие. Да, да, и оружие. Никто не полезет в чужую квартиру, никто не нападет на человека в темном переулке, если будет знать, что за поясом любого прохожего может оказаться пистолет. А может и гранатомет в кладовой хранится… – ухмыльнулся Куделькин. – От таких пацанов, как Губанов, во многом зависит, жить нам завтра в нормальном мире или снова жить в жопе. Ну, а когда, дядя Валя, такой первичный железный кулак будет создан, вот тогда можно будет переходить к глобальным задачам. Огородить на хер все границы. Чтобы ни одна мышь к нам не прошмыгнула. Ни кавказская, ни китайская. Кавказ вообще огородить бетонной стеной, обнести ее колючкой и бросать туда за стену побольше оружия. Пусть сами разбираются, где лучше и с кем лучше. Всякие умные мозги из страны не выпускать, а наоборот прикармливать чужие. А если кто-то ну прямо не может жить, скажем, без какой-нибудь там Канады или Германии, хер с ними, пусть сваливают. Но таких лишать языка! Какого хрена они будут вывозить беспошлинно наше главное достояние?.. – в уголках губ Куделькина-младшего выступила легкая пена. – Я ведь тоже учился, дядя Валя. Я знаю, что язык наше главное достояние. Не нефть, не газ, не всякие там ресурсы, это само собой, а именно язык. Выбросили же французы из своего языка все ненужные им американизмы. А?.. Не будете спорить?.. Вот и хорошо… И французы от этого хуже жить не стали… И не говорите мне, дядя Валя, про железный занавес. В новых условиях не будет никакого занавеса. Ни железного, ни шелкового, ни золотого. Большой капитал в принципе разрушает границы. Перед большим капиталом все границы прозрачны… Главное в людях… Как будут люди думать… Готовы они, например, честно служить в своей собственной крепкой армии или они, как сейчас, будут с самого детства готовиться в дезертиры?.. Это же просто, дядя Валя… Это все лежит на поверхности… Только таким образом, силой, можно решить все проблемы и зажить, наконец, действительно нормальной приличной жизнью… А всякие там бомжи, отребье, дезертиры, мелкая братва, шлюхи, криминальные авторитеты, гуманные воры-чиновники, вся эта грязная тупая масса, дядя Валя, которая пьет, ворует и плодит нищету и преступность, она свалится с общества сама собой, как сваливается грязь с золотой статуи…