Владимир Кулаков: Последняя лошадь

Венька, разговаривая, немного отошёл от неприятной встречи. Настроение прибавили эмоции Михалыча, который долго тряс им руки, и особенно Пашке за приглашение в цирк на представление. Потом с детским любопытством рассматривал его, впервые видя артиста «живьём»…

Венька приехал в цирк возбуждённый, как после драки. Пашка наводил на гримировальном столе порядок. Вдруг загромыхали ступеньки, вагончик отозвался колебаниями рессор. На немой вопрос Жары Грошев без обиняков выпалил с порога:

– Я решил ехать с вами!..

– Я…

– Паш, ну ты чего, не врубился? Я подал заявление об уходе из таксопарка. Там вот такие же сделали глаза…

Наконец Пашка «врубился» в смысл сказанного. Удивлён ли он был? Вряд ли. Что-то подобное он ожидал, но не так скоро и резко!

– Вот только отгоню на ремзавод машину, как им обещал, и сразу к вам приеду. Захарыч, если что, обещал помочь!

– Я, кажется, многое пропустил… – невольная обида на своего бывшего наставника полоснула сердце. То ли Пашка был так увлечён в последнее время своим счастьем и личной жизнью, что не замечал каких-либо изменений, то ли Захарыч упустил из виду что-то очень важное в их отношениях. Грошев, не очень-то церемонясь и спрашивая на то разрешение, невольно вклинился в их жизнь. Всё происходило как-то постепенно, само собой. Нарушился привычный ход вещей. Пашка был в растерянности…

– Откуда такое решение? – начал Пашка издалека.

– Понимаешь, я словно оказался на другой планете! Ваш мир какой-то радостный, праздничный, как день рождения или Новый Год! Здесь даже пахнет так, что грудь прыгает от восторга, как те ваши акробаты! Люди вокруг красивые, необыкновенные! Вы скоро уедете, и я снова останусь во всём этом… Нет, мне тут неплохо, правда! Тут мать, сестра недалеко, брат – родина, короче. Но душа всю жизнь куда-то звала и зовёт!.. Мне скоро тридцатник, а что я видел, кроме карбюраторов и распредвалов! Я даже ещё и не… влюблялся по-настоящему… – щёки Веньки на этих словах покрылись лёгким румянцем. От Пашки это не укрылось. Жару опять словно кто-то укусил или ужалил…

– Слушай, давай начистоту, как мужик с мужиком! – Пашка решил эмоции своего друга направить в логическое русло. – У тебя есть нормальная работа. Скоро новая машина будет. Начнёшь зарабатывать, семью заведёшь! А в цирке кем ты будешь, служащим по уходу за животными? Ни ночи тебе, ни дня, ни выходных, ни проходных, и вокруг одни начальники! На побегушках будешь в свои тридцать лет!..

– У Светы готов быть и на побегушках…

– Вот оно что… – все Пашкины сомнения развеялись. Он едва сдерживался от неожиданного коварства человека, которого пустил к себе в душу. – А ты меня спросил, хочу ли я, чтобы ты был у Точки «на побегушках»? Так-то я смотрю, ты последнее время вьёшься вокруг неё, Захарыча обхаживаешь!..

– Молодец!.. – Венька вспыхнул факелом. – Настоящий жонглёр – ловишь всё на лету!.. Я и не думал, паря, что ты такой придурок! Да пошёл ты!.. – Венька сверкнул глазами, дёрнул кепку за козырёк и громко хлопнул дверью. Через какое-то время его тарахтелка с визгом шин отъехала от цирка.

Всё случилось стремительно. Он словно был под гипнозом. Ему будто показывали какое-то странное кино. Вот он работает свой номер. У него прощальное выступление, окончание. Аплодисменты. Успех. На манеже появляется Валентина с букетом цветов, она его обнимает. Вот он снимает в вагончике мокрый от пота костюм, а затем салфеткой – грим. Стук в дверь. На пороге Валентина. Ошеломительно красивая, божественно пахнущая! С нежными руками-повителью и с парализующими волю бездонными зелёными глазами, в которых он не единожды безнадёжно тонул…

Рядом грохочет музыка под сводами цирка-шапито. Там продолжается представление. Вагончик сотрясается от бешено-энергичных движений и сладострастных стонов Валентины. Там что-то падает, звенит, разбивается. Артисты, занятые в программе, с многозначительными улыбками проходят по двору цирка за кулисы и обратно, поглядывая в сторону доносившихся звуков. Наконец всё успокаивается и затихает. Свет в зале – кино кончилось!..

Пашка вышел из вагончика растрёпанный и бледный. Он сел на ступеньки и закрыл голову руками. Что происходило в этот час в его голове, ведал только бог. Неожиданная встреча с Валентиной в который раз разорвала его душу в клочья. Ураганом смело то, что зарождалось со Светой, оставив снова пустыню и смятение. Он понял, что предал что-то очень важное, может быть, самое главное, что приобрёл за последнее время. Как так могло произойти? Зачем?..