Эдуард Русаков: Майский сон о счастье

– Да зачем вам эта обуза?! – Веснушчатое лицо врача побагровело. – Вы немолоды, кто вам доверит ребенка?..

– Мне еще нет шестидесяти, и я вполне вменяем и дееспособен, – чуть обиженнно возразил я. – Органам опеки и попечительства не к чему будет придраться, уверяю вас. И я совершенно здоров, если не считать близорукости и легкой гипертонии…

– А с больным ребенком вы быстро схлопочете инсульт! – с каким-то даже злорадством пророчил врач, потирая руки, поросшие рыжими волосами. – И ради чего? Ради глупой прихоти, ради каприза!

– А если – ради любви?

– Ой, перестаньте. Мы же с вами взрослые люди… И потом – для усыновления необходимо согласие родителей ребенка. А вы уверены, что ваш сын и его жена согласятся?

– Папа, ты сошел с ума! – кричал мне по телефону сын Вячеслав. – Твоя затея с усыновлением – это бред!

– Почему же, сынок? – Я изо всех сил старался сдерживаться и не давать воли обиде и разочарованию, которые меня душили.

– Да потому, что это – абсурд! Где это видано – чтобы дед усыновлял своего внука при живом отце, то есть сыне!

– А что, нормально, – говорю. – Раз вы со Светой не можете, я иду к вам на помощь… вот и всё. И никакого коварства тут нет с моей стороны, уверяю тебя, Славик.

– Ты это всё назло, мне назло придумал! – кричал сын, окончательно теряя над собой контроль (а какой же бизнесмен без самоконтроля?). – Ты, вечный эгоист, придумал себе живую игрушку, чтобы тешить свое старческое тщеславие, и хочешь, чтобы все тебя зауважали – что, разве я не прав?

– Может, и прав… – И я рассмеялся. – Но я не так уж и стар, мой мальчик. Ты хоть знаешь, что у меня есть любовница? Я вполне могу и жениться… если захочу, конечно.

– Ты всё врешь, старый выдумщик! Фантаст! Никаких у тебя нет любовниц, не сочиняй! Я насквозь тебя вижу – придумал себе забаву… Неудачник! В жизни тебе по всем статьям не везло, маму угробил, из-за тебя она так рано умерла…

– Неправда. У нее был рак.

– Из-за тебя! Это ты виноват! И художник ты – так себе, очень даже посредственный… и картин твоих никто не покупает… А уважать себя хочется! Вот и придумал весь этот красивый бред с больным ребенком!

– Что ж, спасибо, Славик, за откровенность… – Мне, конечно же, было очень горько слышать именно от него все эти злые слова. – Спасибо за правду. Но только это не вся правда.

– А что еще? Думаешь, я поверю в твой гуманизм, в твою доброту? Думаешь, я забыл, как ты легко бросил нас с мамой? – Ну, ты же знаешь, почему я был вынужден от вас уйти…

– Это всё отговорки! Ты сам ее провоцировал! А любил ты только себя! Только себя! И никого больше! И сейчас ты любуешься собой, своим благородством…

– Чего же ты так расшумелся, сынок? – пытался я его остудить. – Ну, плохой я отец и муж, ну ладно, но ты-то чего так уж сердишься? Ты свое дело сделал – отказался от своего ребенка, а я – решил его усыновить… и это уже не твоя забота… Разве не так?

– Да как ты не понимаешь, папа, что этим дурацким жестом ты оскорбляешь меня? – воскликнул в полном отчаянии Славик. – Ведь ты хочешь меня унизить, выставить на посмешище… Зачем?!

– Ах, вот ты о чем, – и мне стало вдруг очень грустно от сознания того, что мой сын так мелок, так прагматичен. – Тебя больше всего волнует, как это отразится на твоей карьере… на твоем имидже…

– А тебя это не волнует?

– Нет, меня это не волнует, – сказал я безжалостно. – Ничуть не волнует, уж извини. Ведь ты взрослый, здоровый, умный – и ты справишься с этим испытанием. Совесть твоя еще более закалится. Так закалялась сталь!

– Ты еще шутишь… – И сын тихо выругался мимо трубки. – Что ж… Я не дам тебе согласия на усыновление.

– Дашь, куда ты денешься, – сказал я без тени сомнения. – И Светлаша даст. Вы же умные. Зачем вам раздувать скандал из этой истории? Чтобы весь Кырск узнал – зачем? Твой белый и пушистый имидж тогда уж точно пострадает. А так мы по-тихому договоримся, я быстренько все оформлю – и дело в шляпе. Ты же еще и поможешь мне все ускорить. У тебя столько связей, сынок!

– Но ты не сможешь с этим справиться, папа! Господи… что ты за человек…

– Справлюсь, сынок. Без твоей помощи справлюсь. А не справлюсь – наше доброе, хоть и подлое, государство заберет у меня ребенка. Но тебе я его уж точно не отдам. Ни за что. Никогда.

– За что ты меня так не любишь, папа? – Голос его дрогнул.

– Я тебя люблю, но тебе моя любовь не нужна.

– А кому она нужна, твоя вшивая любовь?

– Валерику нужна. И о чем мы сейчас спорим, не понимаю…