Борис Мишарин - Зовущие корни (СИ)

Командир авиаполка Сухоруков категорически возражал против авральных действий. «Сейчас не лето, товарищ генерал, — говорил он, — бойцы элементарно замерзнут в палатках, температура ночью минусовая и ожидается понижение до двадцати градусов. Предлагаю направить два отделения, не более, которые возведут теплое жилье, зимой у нас до минус пятидесяти».

«Отставить возражения, полковник, — приказал генерал, — вы в армии, а не в клубе дискуссий. Вертолетами доставят щитовые домики, соберете за сутки и приступайте к строительству взлетно-посадочной полосы. Это приказ, полковник».

«Есть, товарищ генерал, отставить возражения и выполнять приказ», — ответил он.

У командира роты стройбата свое начальство, но оперативно его подчинили Сухорукову. В первую же ночь возникла нештатная ситуация, один из бойцов стройбата решил прогуляться к боевым вертолетам. Караул остановил его, но боец не реагировал, выстрел в воздух впечатления не произвел, караульный применил оружие на поражение, раненого бойца доставили в медчасть.

Сухоруков приказал построить роту.

— Я командир авиаполка полковник Сухоруков, — начал он, — ваша рота находится в моем оперативном подчинении. Отсутствующую дисциплину стану наводить лично. Кто командир отделения раненого бойца? Выйти из строя.

— Сержант Рогозин, — доложил вышедший на два шага вперед.

— Сержант Рогозин, приказываю прибыть в медчасть полка, бегом марш.

— Есть, — ответил сержант и убежал.

Полковник продолжил, говорил громко, ясно и четко, словно рубил фразы:

— Нарушителям воинской дисциплины, инициаторам дедовщины, плохим командирам назначаю курс витаминотерапии посредством укола в задницу. Полезно для здоровья и мозгов, болезненный укол сберегает жопу от излишнего засиживания. Недостаток один — хромает потом боец дня три от боли. Любителям кляуз поясняю сразу — это не наказание, а забота о здоровье солдата. Наказан будет только боец, стоявший в карауле, он должен был применить оружие на поражение без предупреждения. Поясняю — следующим любопытным станем выбивать мозги свинцовым методом, а не стрелять по ногам.

Вдалеке раздался душераздирающий крик. Все повернули головы.

— Смирно, — крикнул полковник, — это нормально. Жопа сержанта Рогозина принимает витаминный курс. Разойтись.

Командир роты, капитан Николаенко, подошел к полковнику.

— Жестко вы, Михаил Семенович… В армии не первый день, но о вашем методе не слышал.

— Это не мой метод, капитан. Его, в свое время, изобрел и применял генерал Михайлов. Человек удивительной доброты и порядочности. Как-то приехал особист за бойцом, мы считали его невиновным, а они нашли стрелочника. Реально грозил солдату срок в два-три года дисциплинарного батальона. Михайлов, тогда еще майор, продемонстрировал особисту свое витаминное наказание. Тот в шоке был, когда увидел кричащего солдата, покрывшегося холодным потом. Особист дело замял, но приказал проследить за всем недельным курсом терапии. Михайлов колол обычные безболезненные витамины, боец кричал и все обошлось. Но первый укол был настоящим. Так что поговори с бойцами, капитан, объясни, что расхлябанности и дедовщины я не потерплю. Метод действительно хорош, главное — за него наказать нельзя, он полезен. Не наведешь дисциплины — самого в медчасть отправлю. Свободен.

Он услышал звук приближающегося вертолета. «Свои особисты есть, так еще с округа прислали», — пробурчал Сухоруков и пошел встречать прилетевших.

С проверкой прибыл полковник Растрига Эдуард Карлович, начальник особого отдела воздушной армии лично. Сухоруков задумался — на данное ЧП могли отправить и рангом пониже. Почему прилетел сам Растрига? В голове вертелись лишь слабенькие версии.

Расстрига поздоровался с Сухоруковым и сразу же проехал к своему подчиненному, капитану Астафьеву, особисту полка.

Поехал разбираться — собирать сплетни и факты. Полковники знали друг друга давно, не дружили, но по службе пересекались. Растрига умел выслушать человека, выделить главное и никогда не подгонял факты, результаты экспертиз, и вещдоки под удобную начальству версию, считал Сухоруков.

Он прибыл к нему в кабинет в конце дня. Сухоруков встал, но Растрига махнул рукой — не до субординаций.

— Гадаешь — почему прибыл я? — сразу спросил Растрига.

— Не стану обманывать — гадаю, Эдуард Карлович.

— Стреляли, — улыбнулся Растрига, — и не первый раз. Что скажешь?

— Первый раз — моя вина, — ответил Сухоруков, — на случайность не списываю, она возникает из-за недоученности бойцов. Вчера… считаю, что караул действовал по уставу и оружие применил законно. Рота стройбата оперативно подчинена мне, дисциплину подтянем, товарищ полковник.