Борис Мишарин - Целитель (СИ)

Егор Сибирцев глянул вверх — прилетели стрижи. Двадцать третьего мая, надо бы запомнить, подумал он, и сравнить с будущим годом. Зачем — просто интересно. Значит, дня два-три будет погодка не очень, когда прилетают стрижи. Он это выяснил из личных наблюдений — всегда было так в последние годы. С чем это связано — он не знал, возможно, обыкновенное совпадение. Может потому, что сдвинулась земная ось, и весна стала приходить позже, как и наступать осень. Дедушка рассказывал ему, что в шестидесятые годы прошлого столетия ходили на Первомай в рубашках, а сейчас и на девятое мая так не пойдешь — прохладно.

Но в этом году весна пришла раньше обычного на неделю-две и было совсем тепло, только постоянно дули ветра. Через пару дней первый ЕГЭ в школе, потом еще надо думать — куда подавать документы. Все-таки он склонялся к медицинскому университету. Врач — не директор банка и может повезти по-разному в смысле денег. Сидеть на нищенской зарплате или все-таки зарабатывать тем, чему тебя научили в ВУЗе. Главное — суметь устроиться на работу в «приличную» клинику. «На работу»… — Егор хмыкнул, — надо еще поступить и окончить университет.

Он снова посмотрел вверх — стрижи носились по небу, делая невероятные виражи, видимо, гонялись за мошками. Егор устремил взгляд в бездонное пространство голубого неба и внезапно почувствовал, что его что-то пронзило, неведомая волна прошла спереди по позвоночнику. Какая-то невидимая глазу энергия вошла в него, содрогнув все тело и рассосалась бесследно. Ошеломленный, он потрогал себя — все на месте, ничего не болит и только ощущения стали другими, словно его накачали неведомой энергетической силой, подключив к космической батарейке.

Позже, гораздо позже он поймет, что кто-то неведомый, непознанный и неизвестный активизировал в его ДНК шесть спящих кодонов. Их у человека, как известно, шестьдесят четыре — двадцать постоянно включены, а остальные спят. То есть нормальный человек использует всего менее трети своих возможностей. Но сейчас Егор ничего этого не понял и пошел готовиться к экзаменам, посчитав, что содрогнулся он то ли от перегрева на солнце, то ли от дунувшего ветерка.

Время школьных экзаменов… волнения… выпускной балл… и вот он уже студент медицинского университета. Много предметов изучалось на первом курсе. Химия, физика, биология, история… Ни один из них Егор не считал не нужным именно практикующему врачу. Они необходимы для общего развития человека с высшим образованием и для ученых медиков. Но один единственный предмет был все-таки чисто медицинским — нормальная анатомия человека. Хотя и этот предмет некоторые студенты, готовя себя в терапевты, не считали жизненно необходимым — на практике участковому врачу не потребуются знания мельчайших сосудов и нервов, ошибочно считали они.

Егор хорошо запомнил слова своего первого медицинского преподавателя: «Каждый из вас уже наметил для себя путь хирурга, терапевта, невропатолога, окулиста, а некоторые еще не определились и в этом. Но жизнь диктует свои условия — мечтающий стать прекрасным терапевтом всю свою жизнь оперирует и наоборот; хочет быть гражданским, но становится военным доктором. Желание у всех вас одно — стать хорошим врачом, а не посредственностью, как, к сожалению, получается частенько. Приходит, например, к терапевту больной и жалуется на небольшое онемение или покалывание в пальцах руки по утрам. Тот его, естественно, к невропатологу, а там такой же сидит, который еще студентом не считал, что анатомия важна всем. И не помнит, конечно, про синовиальные каналы в запястье и их сужения, которые нерв сдавливают. Лечат они такого больного годами, а толку нет. Надо бы просто расширить сужения консервативно или оперативно — болезнь исчезнет, но эта врачебная посредственность не считает анатомию для себя полезной. На этом краткий экскурс заканчиваю и переходим к непосредственному изучению строения позвоночника человека. Каждый бугорок, отверстие, отросток и так далее вы должны знать на двух языках — латинском и русском. Забыли одно — ответ не считается и скидок на отставание предмета латинского языка у нас не делается».

Преподаватель более часа объяснял и показывал, говоря то на русском, то на латинском, а потом пояснил, что ждет от каждого на следующем занятии подобного ответа. Почти все получили на следующем занятии двойки, но уже через месяц никого не тяготило незнание латинского языка, преподавание которого часто отставало от насущной проблемы.