Евгений Антонов - Большая река

Что их действительно порадовало в тот день, так это обилие утиных выводков на озерах. Утята хоть и стали на крыло, но покидать свою «малую родину» пока не решались и держались довольно дружно.

«Да-а, утки много сей год будет», — сказал немного повеселевший Михалыч, когда они выходили на просторную, продуваемую свежим ветром боровину, направляясь прямиком к разъезду, что бы «толкнуть» свой улов. «Если, конечно, раньше времени не повыбьют».

Накаркал видно Михалыч.

Буквально через день, как раз на кануне выходных, мимо них прошли кверху две лодки и на утро, проверяя донки, они услыхали отчаянную пальбу, доносившуюся со стороны озер.

«Ну вот и охотники из города пожаловали». Михалыч отложил в сторону не заброшенную снасть и закурил. Затем смачно выругался.

«Козлы. Сколько уже избушек у путных-то охотников изгадили: то посуду всю перестреляют, то печку утащат, а то и вовсе все хозяйство спалят».

«Они шли весело постреливая», — проговорил Андрюха, глядя на воду и прислушиваясь. Ему подумалось, что уйдя подальше от остальных людей, человек даже увеличивает шансы на встречу с худшими представителями своего рода. В последнее время, по мере того, как он чувствовал наступление болезни, глобальные мысли все чаще приходили ему в голову. С каждым днем все сильнее открывал он для себя всю мелочность человеческого существования.

Даже не заглядывая в зеркало он знал, что сильно похудел и изменился лицом. Нельзя сказать, что он совсем опустился и перестал следить за собой. Нет, он по прежнему умывался, чистил зубы, брился на ощупь механической бритвой, но он перестал видеть смысл во многом, что он поначалу делал, живя здесь. Михалыч, чувствуя его настроение и видя как он ослаб, взял на себя все тяжелые хозяйственные работы, как то: заготовка дров и походы на станцию через болото. Он здесь уже совершенно прижился и даже не помышлял о том, что бы отправиться обратно к людям, пьянкам, дракам, бабам и прочим прелестям деревенской жизни. Женщины, кстати, были, пожалуй, единственной темой, по которой их мнения кардинально расходились. Михалыч придерживался традиционных взглядов о том, что женщина если и человек, то более низшего порядка, нежели мужчина. И он старательно доказывал это примерами из собственной жизни.

«Пойми, дурень ты деревенский, — отвечал Андрюха, — наукой уже давно доказано, что в хромосомном наборе у мужчины не хватает одного элемента. Для тебя это, конечно, темный лес, но… в общем, недоделанные мы маленько по сравнению с женщинами, и посему, являемся существами не полноценными. Поэтому мы чаще болеем, меньше живем, да и не такие уж мы выносливые, как женщины. Мы — подопытный материал Матери-природы. Но зато, слышь Михалыч, какие парни получаются из этих экспериментов! Ты глянь: почти все, кто продвинул человечество хоть немного вперед — мужики».

И все же Андрюха никак не мог понять, что же держало здесь, вдали от людей и рядом с больным заразным и смертельно опасным заболеванием этого убежденного бродягу, ворюгу и пьяницу. Единственным объяснением этому могло служить только то, что внутренне он был совсем иным человеком. Человеком, который всю жизнь подсознательно стремился именно к такому образу жизни, но в силу жизненных обстоятельств не смог дойти до этого самостоятельно и осознанно. Их участившиеся разговоры на отвлеченные темы все больше и больше убеждали Андрюху в этом. Иногда Михалыч сам становился их инициатором и хотя процесс изложения своих мыслей давался ему с трудом, Андрюха понимал его даже сверх того, на что рассчитывал Михалыч. И Андрюхе вспомнилась старая, услышанная им от кого-то притча о том, что ангелы на небесах, а может и сам Всевышний, располагая души умерших по их заслугам на Земле, одели в дорогие одежды простого пастуха и усадили его выше одного из самых мудрых, справедливых и могущественных царей, которые когда-либо правили на Земле. На вопрос «Почему?» они ответили, что хоть он и не достиг при жизни тех высот, которых достигли многие другие, он достоин такого отношения к себе здесь, так как окажись он в равных с ними условиях, он бы достиг гораздо большего.

Что касается Бога, то они сходились во мнении, что его, скорее всего, не существует в традиционном его понимании. В то же время, они хоть это и отрицая, все же в него по своему верили.

«Несомненно, этим миром, всем многообразием его случайностей и совпадений кто-то или что-то правит», — думал Андрюха, лежа ночью на топчане и глядя в темноту. «И Михалыч все-таки прав, говоря о том, что все, что мы накапливаем в себе за жизнь — объективные знания и умения, понимание этого мира, развитые способности и таланты — все это не пропадает просто так, бесследно, с нашей физической смертью. Значит, мы живем не только для того, что бы что-то оставить после себя в этой жизни, но что бы еще больше развить тот духовный потенциал, данный нам свыше, для последующей передачи его по цепочке».