Евгений Коковин - Мальчик и река

Евгений Степанович КОКОВИН

МАЛЬЧИК И РЕКА

Характер у этой лесной реки в среднем течении удивительно злой, норовистый. Берега густо поросли ивняком и ольшаником, а короткие плесы то тут, то там преграждаются грозными каменистыми грядами и надолбами порогов. Стремительное и хитросплетённое течение здесь легко одурачивает неопытных лодочников и незадачливых пловцов. На крутых своих поворотах река может неожиданно подставить под борт и под киль шлюпки жёсткую песчаную подножку или резким ударом крепкого каменного кулака раздробить скулу катера. Но только в среднем течении река такая опасная, необузданная, непокорная. А от истока она течёт совсем тихая, с илистым и коряжистым дном. Зато, рассказывают местные жители, километрах в пятнадцати от истока бьют в реку подземные ключи. Потому и вода тут становится хрустально-чистой и холодной, а течение - быстрым, напористым, впору шлюзы для электростанции ставить. А к устью река ширится, теряет напористость, умиротворяется и устало и спокойно впадает в морскую губу. Зависимая от приливов и отливов вода в реке с каждодневным запозданием попеременно идёт в обе стороны - прибывает и убывает. Обо всём этом хорошо знал Егорша, хотя ему недавно исполнилось всего лишь тринадцать. Но уже половину своей жизни рыбачил он на этой реке: раньше с дедом Климентием, теперь - один или с приятелями-одногодками. Дед Климентий умер два года назад, не дотянув до девяноста всего двух месяцев. Он был охотником-медвежатником и волкобоем и даже в старости легко, без промаха влёт бил птицу. У деда обучился Егорша всем рыбацким премудростям и секретам, наловчился хитрить с рыбой и жить в мире и согласии с порожистой рекой. И хотя тянулась река на десятки километров, знал её мальчик от истока до устья, как свою руку от плеча до ногтей. Знал плёсы, и изгибы - повороты, пороги, отмели и глубинки на ямах с воронками, небольшие заливчики - корганы и мелководные речонки - притоки. После котелка крепкой окунёвой ухи и миски пшённой каши с подсолнечным маслом сидели, бывало, дед и внук у костра. Мальчик слушает, дед рассказывает. Рассказывает о первом своём медведе, убитом ещё в прошлом веке, и о последнем, восемьдесят седьмом на счету деда Климентия. Рассказывает о медведице, которую Климентий привёз на розвальнях в город на рынок. Было это ещё до первой мировой войны. На рынке подошёл к деду Климентию какой-то господин, осмотрел медведицу, приценился и приказал ехать к губернаторскому дому. Сказал о звере, что вот, мол, это ему и надо, и сел на розвальни. Во двор вышел сам губернатор. В шубе, толстый, важный, брови хмурит, будто чем-то недовольный. Тоже осмотрел медведицу, и она ему понравилась. Сразу брови расправил. "Хорошее, - говорит, - чучело выйдет". Приказал расплатиться с дедом, накормить на кухне, похвалил деда и от себя полтинник добавил. - Дедушко, - спрашивал, бывало, Егорша, - скажи мне, а на медведя одному-то не страшно?.. Не боязно?.. - Не бояться надо, - отвечал дед Климентий, - а умно да осторожно применяться, но не зарываться. Зверя не бойся, смело, но умело действуй! А вот бойся человека злого: он хуже зверя хищного может оказаться. И хитрее, и страшнее, и опаснее. Побаивайся злого человека, ну, а ежели встретишь всё одно не отступай! Теперь деда нету. Сегодня покликал Егорша своих друзей-приятелей, да напрасно. Колька с матерью на пристань, на большую реку зачем-то уехал. Другой Колька отмахнулся - некогда, нужно картошку окучивать. Фёдору тоже некогда нужно к спортивным соревнованиям готовиться. И Андрюшка отмахнулся надоело, лень, лучше книжку почитать. Нет, никто так не любит реку и рыбалку, как Егорша! Мальчик вздохнул с досады, взвалил на плечо вёсла и мачту с парусом, прихватил корзинку с лесками и продольниками и пошел на реку к своему карбасу. А когда к нему по дороге привязался семилетний Антошка, приятеля Фёдора братишка, Егорша даже обрадовался, но сказал для порядка строго: - И не проси, мал ещё. С тобой не рыбалка, умаешься только... - Мне уже семь, - сказал Антошка, не отставая. - И ещё четыре месяца. - Всё одно, мал. Ни грести, ни ловить не умеешь. - Это я-то не умею?! Возьми, вот посмотришь, как ещё умею. Возьми-и-и! - А если мать заругается? - Ни-и-и... Они подошли к реке. Егорша забросил вёсла, парус и корзину в карбас. Антошка стоял на пристанном помосте и молча, умоляюще смотрел на Егоршу, искал его взгляда. - Что же ты стоишь? - спросил Егорша. - Отчаливай конец да садись! Торопиться нужно, пока вода падает.