Сейчас нет и их. Я сплю на антресоли, хотя в этом нет надобности. Но я не могу себе представить, чтобы спать где-то еще.
И все же ты подарила мне последний подарок, Якиманка, добрая московская моя колыбель. Ты устроила последнее мое здесь приключение, и явилось оно в виде скрипача Сереги, который, стоило только мне приехать, начал приходить в нашу комнату, садиться под антресоль и молчать.
Он приходит, садится и начинает вздыхать, и мне нет от него покоя.
Он нескладный, очкастый, с широким квадратным лицом и телом, с большими ушами, плохими зубами и темной меткой на шее от своей скрипки. Делает сосредоточенное лицо, не смотрит на меня и не знает, куда девать свои руки с широкими ладонями и короткими пальцами, на которых плоские белые маленькие ногти. На мой вопрос, зачем он пришел, отвечает гнусаво:
– Я хочу получше узнать тебя, Мелкая. Ты такая странная. Никак не пойму, что ты за человек.
Он зовет меня Мелкой, но стесняясь и стараясь быстрее сглотнуть. А по имени все равно не зовет никогда.
Понять меня – и снова ни слова. Мне и жалко его, я и сама бы рада поговорить, но он не отзовется, когда заговоришь, а если отзовется, то вдруг и невпопад, или же начнет рассказывать что-то, сбивчиво и неинтересно, а потом вновь замолкает.
После трассы я еще странная, растерянная и совершенно не знающая, как мне жить дальше. Я хочу одиночества или понимания, а молчащий
Серега не может дать ни того, ни другого, но не уйдет до конца, пока мы с Ромой не ляжем спать.
– Ну так спроси, что тебе интересно. Я отвечу.
Он шумно вздыхает. Он мне смешон. Я говорю с ним ласково, чтоб не засмеяться.
– Сережа, улыбнись. Ты очень угрюмый.
Он впервые поднимает на меня лицо.
– Меленькая, ты так изменилась за это лето, – говорит с тоской. -
Стала совсем другой…
– Мне мир открылся иначе, – говорю равнодушно.
– Тебе его кто-то, наверное, открыл? – спрашивает вкрадчиво, отворачиваясь снова.
– Дорога.
Приходит Рома-Джа с чайником, наливает себе, мне, угощает Серегу, садится играть на гитаре. Серега молчит, но я вижу, что его любопытство уже разбужено.
– Так ты, и правда, ходила по дороге? – спрашивает наконец.
– А что тут такого?
– Ну просто… с тобой это так не вяжется… ты такая… хрупкая… А – по чужим машинам, без дома, с чужими людьми… Люди же разные бывают,
Мелкая, неужели тебе совсем не было страшно?
– Боишься, когда не знаешь. Ты не знаешь, поэтому придумываешь и боишься.
– Вот я и хочу тебя узнать! А ты не говоришь ничего…
– Но как это рассказать? Пошли на трассу, и ты сам все почувствуешь.
У Ромы вываливается из тональности аккорд. Серега смотрит по-собачьи, но не решается отказаться. Договариваемся выйти рано, и он тут же уходит из комнаты. Рома-Джа качает головой:
– Соображать надо, Мелкая: это же не для всех. А он крот.
– Пусть бы сам соображал. Он же отчего-то согласился?
Рома снова качает головой. Он с каждой своей новой трассой становится все более мудрым, а оттого все более спокойным, этот
Рома, наш коммунский хозяин.
Но шаг мой сделан, и предтрассовый мандраж уже не остановить. На лице загорается рассеянная улыбка, а глаза начинают блистать, подобно безумным глазам Грана. Мне долго не заснуть в эту ночь, лежать и пялиться через всю комнату в окно, видеть звезды и мягкий свет московского неба.
Эх, Сталкер, отчего вновь влечет тебя зона?
Тяжек был путь наш назад! Тяжек и томителен, будто горы и волшебное
Озеро не хотели нас отпускать. Если еще до Урала несла волна, то после весь путь наш встал, и уже ничего нельзя было с этим сделать.
Почему было так и отчего так сложилось, еще предстоит мне понять, но уже в начале движения Гран говорил:
– Дорога – это нам постоянный экзамен. Она все время ждет нашей реакции, здесь всегда состояние выбора, и от каждого шага зависит, что будет с тобою дальше.
– А как же везение?
– Везение на дороге – закономерность, прямая зависимость от тебя самого. Насколько ты открыт, насколько безупречен, насколько способен перешагнуть себя, насколько принимаешь и любишь все, что вокруг, – настолько легкой и радостной будет твоя дорога. Вот ты любишь сейчас то, что вокруг тебя?
Я оглянулась, пожала плечами. Мы шли по Омску, погода отличная, рюкзак не давил. Вроде люблю, почему бы и нет?
Зашли на рынок. Гран решил подкупить продуктов. Оставил меня с рюкзаками и убежал. Он оставил меня в углу, у пустых прилавков, куда никто не заходил, с двумя рюкзаками, каждый из которых мне по пояс, но не прошло и пяти минут, как рядом со мной появился долговязый тип и заговорил о том, как он любит туристов.
Читать дальше