Ирина Богатырева: Stop! или Движение без остановок . Журнальный вариант.

Нет, не Мелкая во сне, я – последний потомок знатного рода. Вижу блестящие полы, покрытые мягкими дорожками, широкую лестницу. За стеклянными дверями – старомодный лифт, где створки надо распахивать. Такой он и есть, но сейчас этот лифт сверкает лаком и лампочками.

Швейцар сидит за коричневым большим столом, читает газету, подставляя её под зелёный абажур лампы. Он в тёмно-синем форменном пиджаке, на лысой голове – фуражка. Приветствует.

– Здравствуй, Артемий. Папа дома?

– У себя, наверху в кабинете.

Широкие коридоры, массивные убранства, огромные окна с тяжёлыми шторами. Иду к дверям, большим, блестящими, знаю, что там мой отец, сейчас распахну, а он там, в голубом парадном мундире со сверкающими эполетами. Но зовут обратно.

– Что случилось, Артемий?

– Пришёл инспектор.

Спускаюсь. Стоит гаишник в ослепительно белой блестящей форме, как у уличных постовых из старых советских фильмов, с портупеей через грудь и кобурой на боку. Говорит, козырнув:

– Вы неправильно припарковали машину, вам штраф.

– Как неправильно? – удивляюсь. – Я поставила её у себя во дворе.

– Нет, вы поставили её НЕ у себя во дворе.

– Пойдёмте посмотрим, как же так, – говорю и иду за офицером, он отворяет двери и растворяется белым облаком в темноте, ибо на дворе уже ночь, а я делаю шаг, и из-под моих ног вылетает блестящий ворон.

– Кар-ра! Кар-ра! Кар-ра! – кричит трижды, а я оглядываю двор – машины, детские стенки и песочница, – я оборачиваюсь и вижу драный якиманкский подъезд, в недрах которого скрывается Ромина коммуна.

– Кар-ра! Это я, одинокий осколок смутного времени.

– А ты не думай, Серёга, не думай: всё переменится.

– Конечно, уже меняется, всё уже сейчас становится другим.

– А что я говорю? Конечно, Серёга. Вон и девушка твоя проснулась. -

Есаул Уланов дружелюбно улыбается моему помятому отражению в зеркале. – Чего она у тебя всё молчит и в потолок смотрит? Тебя как звать? Ты чего там углядела?

– Я не в потолок. Я на небо смотрю.

– А что на небе?

– Звезда. Такая большая и красная. Вон, слева. Всю ночь видно.

– Звезда? А это Марс, верно. Август же, Марс видно. А ты спи, спи, как приедем, тебя разбудим. Слово тебе даёт есаул Уланов, за мной – как за каменной стеной. Спи. – Ну чего, Серёга, ещё споём, неужто уже всё перепели?

Я откидываюсь на сиденье, и что-то щёлкает во мне, чтобы видеть всё сразу и сверху: степь, ночь, полынь, кровавый Марс, и мы в красной машине, машина несётся, и дорога несётся, и вся наша огромная, огромная спящая страна…

– Волга, Волга, мать родная, – гремит над дорогой.

– Волга русская река, – летит всё выше и выше.

– Не вида-ала ты пода-арка от просто-ого ка-зака!

Да хранят нас все добрые боги.

г. Ульяновск

Пусть радость будет у вас, и каждому рядом с вами – хорошо”. г. Люберцы