Ирина Богатырева - Stop! или Движение без остановок . Журнальный вариант.

– Ты любишь отгадывать знаки, Гран, – сказала я, указывая в котелок.

– В чем этот знак?

– Ты можешь сама понять, Мелкая. Он говорит нам об этих двоих и об их безупречности.

Я кивнула и не стала уточнять новый термин – как-то сама поняла, что он имеет в виду.

– Как же они дойдут?

– Дорога им поможет. Это все равно что автостоп: главное – быть открытым и дарить радость.

После спуска снова выйдут к реке и будут идти вдоль нее. Встретят группу школьников, стройным гуськом продвигающихся к вершине, – все с посошками и кружками на боку рюкзаков, как на парад. Они скажут, что до деревни идти меньше суток – они сами только сегодня вышли, но их забросили на “уазиках” до первого крутого подъема. Поживиться у них ничем не придется, и они отправятся дальше.

Перейдут реку по трем бревнышкам, потом остановятся и станут есть голубику с кустов – растет прямо у тропы, отчего ж не отведать? За этим занятием пройдет еще два часа, и они очнутся, только почувствовав, что приближаются сумерки. Подхватят рюкзаки и побегут вниз, но через полчаса увидят хорошую стоянку: стол под навесом, кострище очагом, и пара палаток там уже будет стоять. Подойдут, познакомятся, останутся на ночь. Хозяева палаток – группа туристов из Томска – будут кормить их, поить водкой и чаем за вдохновенный рассказ про все наши мытарства: про тропу в обход перевала и Озеро под ледниками.

А утром, уходя и рассчитывая к вечеру оказаться где-нибудь в окрестностях города, они оставят на этой стоянке баклажку с несъедобной крупяной смесью – им же больше не пригодится, а налегке идти веселей.

Одним утром проснулись – кругом лежал снег.

Поляна и лес вдруг стали тихи – ни птиц, ни ветра. Озеро спокойно отражало рассветное небо, но снег не спешил таять. Я жмурилась – так ослепительно вокруг сияло. Взяла в кулак, попробовала на язык – он был вкусный и капельку сладкий, как вода в Озере. Вдалеке, на горе, прокричала ворона.

И вдруг раздвинулись кусты – и на поляну вышли три мужика в красных комбинезонах. Не знаю, кто больше обалдел: мы, столько дней не встречавшие других людей, или они, никого тут увидеть не ожидавшие.

Но после паузы мы нашлись и с ними заговорили.

Они оказались альпинистами, которые шли на ледник, за перевал. Они уже несколько дней ждали снега – по их словам, только так можно было через перевал перейти – и вот дождались. А мы оказались четырьмя обалдуями, которые пришли к Озеру самым неочевидным, длинным путем, которым если и пользуется кто-то, так только местные охотники да чабаны, отгоняющие стада на летние пастбища.

– У тебя все не как у людей, Гран, – сказала Настя, когда альпинисты ушли штурмовать свой ледник.

– Наша дорога распорядилась так, и, верно, неспроста, – ответил

Гран. – Мы получили много и от этого места и от того, как сюда пришли.

– Я бы не расстроилась, если б этого не получила, – сказала Настя. -

Но теперь-то мы знаем, что совсем рядом есть люди, и нам незачем разыгрывать из себя потерянную экспедицию. Мы же уйдем отсюда, правда?

– Ты знаешь, почему мы стоим.

– Ну и что. Мы в этих лесах уже долго, меня давно домой ждут, волноваться будут. Вы как хотите, а я возвращаюсь.

Гран пожал плечами и сказал:

– Ты вольна поступать, как хочешь. Это будет значить только одно: что наши пути навсегда расходятся.

Настя не ответила и ушла в палатку. Неприятное чувство вины заскребло у меня на душе, но потом заснуло: я поняла, что это рано или поздно произошло бы, просто теперь они сказали друг другу все.

Дальше день пошел, как обычно. Только Сашка вел себя странно: он ходил где-то поблизости от меня, заглядывал в лицо, но от прямого взгляда стушевывался и отскакивал, как от горячего. Наконец принес мне ветку жимолости с ягодами и начал свой разговор, пока я их благодарно объедала.

– Ты знаешь, Мелкая, мне ведь тоже домой надо бы, у меня отпуск скоро кончится. Мне на работу, а еще стопом назад идти.

– Угу, – кивнула с набитым ртом, смутно ощупывая ту тропу, на которую он ступал.

– Ну и еще эта… ты понимаешь… у Насти же палатки нет, как ей идти одной? Мы же сейчас эта… в моей спим, у нее же нет… ну этой, ты понимаешь…

– Палатки, – подсказала я, сглатывая последнюю ягоду.

– Ага. – Он кивнул.

– Ну и что?

– Ну, ты не обидишься, если я эта… с ней пойду, а?

– С палаткой?

– Ну да. То есть нет, с Настей!

– Ну иди, а че?

– Ну, ты того, ничего?

– А я при чем? Я не тороплюсь никуда. И палатки у меня своей тоже нет.