Татьяна Ахтман - Пасхальный детектив

Первой опомнилась женщина в дефицитных туфлях: «Кто Вы?»

«Разве я не представился? — удивился мужчина — Простите, Бога ради: Ангел — к вашим услугам. А Вы — Бела — инженер по соцсоревнованию, а это Шура — Ваш коллега и муж… очень приятно.»

«И я — по соц… — опомнился от удивления Юлий Семёнович — Очень приятно, слышал… что-то…»

«Ах, так это Вы шесть месяцев недопосылали нам инструкции, срывая квартальный план по инструктажу» — грозно придвинулась к Юлию Семёновичу Бела.

«У нас не было фондов, и потом я уже на заслуженном отдыхе, хоть и продолжаю активно работать в ЖКО на общественных началах. А вы не проявляли должной инициативы…» — в голосе Юлия Семёновича звякнул металл.

«Хмм… какой странный язык — покачал головой Ангел — Стиль похож на египетский времён Тутанхамона: должной инициативы… противоестественно, но я справлюсь, конечно. Пожалуй, хорошо, что я не взял более двух баранов» обратился он к Рите и Машке, молчащим столь красноречиво, что, казалось, на их лицах бегут светящиеся строчки из вопросительных и восклицательных знаков.

«Дело в том — сказал Ангел, любуясь живостью их лиц, вспыхивающих то надеждой, то отчаянием… Дело в том, что если бы кто-то из тех, кто оказался в рабстве именно в эту ночь, решился бы на исход, я бы принёс за него в жертву барана — для поддержки обмена веществ. Конечно, де-юре это недопустимо, но де-факто можно сделать исключение: чудо, так сказать… Впрочем, до сих пор чудес не было, и мне приходится кормить эту парочку бездельников тысячи лет по вашему счёту.»

На глазах у Риты выступили злые слёзы: «Мы совсем отчаялись — никому не верим… Так надеялись… но сейчас… больше не верим — пусто в душе, страшно…»

«А я верю — тоненько сказала Машка — хочу верить…»

«Это ещё не одно и то же — улыбнулся Ангел, впрочем, пора объяснить всё по-порядку. Товарищи, внимание, инструктаж. Он захлопал в ладоши, умело остановив стихийный диспут инженеров по соцсоревнованию, грозивший перейти в драку — Инструктаж по исходу из рабства! Прошу внимания…»

«Займите место за кафедрой, как положено» — впервые подал голос Шура.

«Хорошо» — кротко ответил Ангел и зашёл за кафедру, немного потеснив дремлющих там баранов.

«Немного из истории вопроса» — начал он…

«Конспектировать? — перебил его Шура — Или есть печатные тезисы доклада?»

«Как не быть? Ради Бога, давно приготовлены, рекомендую: „Библия“ полный конспект, но, конечно, специфика первоисточника: нужны уши, так сказать, чтобы слышать… Советую также вольное изложение на русском языке: Пушкин Александр Сергеевич, Чехов Антон Павлович — гениальные конспекты для личного осознания. Или, Шекспир Вильям: „Быть или не быть — вот вопрос. Что для души достойней? Покориться превратностям судьбы, или восстав, сразиться в поединке с роком?“ …Впрочем, я увлёкся: уже зажглись все звёзды, луна вошла в зенит, и у нас мало времени…»

Юлий Семёнович поднял руку: «Можно в туалет?»

«Конечно, перерыв на пять минут, и прошу не задерживаться. Пора-пора…»

«Итак, несколько слов по сути вопроса. Как известно, присутствие людей на обитаемых планетах такого размера как Земля рентабельно лишь при условии, что среди них будут пребывать не менее двух тысяч шестисот двадцати трёх свободных душ, то есть, личностей, осознающих себя и Мир, в котором им приходится жить. Душа разумная способна на милосердие, то есть, на ответственное отношение к жизни. Простите за банальность, так сказать, аз-буки, но без милосердия — к себе самому, прежде всего, человечество обречено на болезни, войны и прочие извращения, отвлекающие его от счастья. И это бы не беда — мало ли: „Бог дал — Бог взял“, но нарушается экология Космоса, а этого мы, конечно, не можем себе позволить.»

«Правильно — энергично взмахнув рукой, воскликнула Бела — Не можем позволить: иш, чего захотели!»

«Не выкрикивайте с места — сказал Юлий Семёнович — Берите слово в порядке очереди»

«Вас никто не выбирал в председатели» — защитил жену Шура.

«У нас демократия» — продолжила, было, дискуссию Бела, но тут строго прозвучало «Бээ» потревоженного барана, и Ангел, воспользовавшись поддержкой, перехватил инициативу:

«Как показала история, люди, в отличие от всех других божьих тварей, агрессивны, более всего, к самим себе. Вот, простите за вторжение в частную жизнь, простенький пример: ступни и пальцы Ваших ног, уважаемая Бела, покрыты кровавыми волдырями от ужасной обуви, которую Вы сами — лично выбрали, отвергнув удобные тапочки, из тех, что в количестве двадцати пяти пар привезли в своём багаже в ящике с пометкой „домашняя обувь“. Вы страдаете, но не осознавая причины, набрасываетесь на Юлия Семёновича, а завтра, если не исходёте из этой ситуации, то есть, не переоденете обувь, непременно поскандалите и с дочкой…»