Сергей Минаев - Р.А.Б.

Если какие-нибудь чистые душой и помыслами люди наивно полагают, что при таком ведении дел комиссия, составлявшая львиную долю нашей зарплаты, стремительно таяла, а значит, собственная бездеятельность ощутимо била по нашим карманам, вынужден их расстроить. Конечно, сокращение бонусов из-за невыполнения поставленных задач первое время активно использовалось Львовым, чтобы подстегнуть обнаглевшую шайку менеджерья. Но работало это весьма слабо, и только первое время.

Чем глубже я врастал корнями в среду своих коллег, тем больше поражался количеству возможностей компенсировать потери бонусов и приумножить собственные доходы. Если в первые месяцы своей работы в компании я удивлялся несоответствию оплаты труда и образа жизни, который ведут мои коллеги, то теперь уже удивлялся их скромности в тратах, зная финансовые возможности каждого. Исходя из содержимого пухлых конвертов, которые еженедельно делились на всех (исключая Евдокимова и Захарову), они были просто аскетами. При этом я подозревал, что есть еще и иные конверты, доступные только «большому жюри» (Нестерову и Загорецкому).

Впервые получив из рук Загорецкого скрученные в шайбу наличные и пересчитав их прямо в машине, на бензоколонке, я покрылся потом, ожидая, что вечером у собственного подъезда меня непременно примет СБ. Там оказалось чуть меньше четверти моей месячной зарплаты. Впоследствии я никогда уже не реагировал на аналогичные ситуации столь остро. Левые бабки стали привычной статьей дохода. Теперь я планировал семейный бюджет, в котором они даже стали доминировать, и искренне досадовал в периоды, когда «шайбы» худели.

Мы воровали безбожно. Весь поток наличных, выделяемых на подкуп работников магазинов, товароведов, рыночных торговцев, бухгалтеров, на стимулирование ответственных за выкладку товара на полках, на денежные призы участникам акции «лучший продавец» или «лучшая торговая точка» бессовестно дербанился. Причем если раньше пятьдесят процентов этих денег доходили до адресатов, то теперь они не видели и сорока. Мы не гнушались ничем. Когда денежные призы стали потихоньку заменять довольно дорогой бытовой техникой и сотовыми телефонами, Нестеров начал сбывать их через свою сестру, работавшую в одной из сетей электроники, покупая взамен в качестве подарков всякое дешевое дерьмо. Разница от сделок обнаруживалась потом в еженедельных конвертах. Те, кто думает, что современные менеджеры в свободное время зарабатывают на разнице между курсом покупки и курсом продажи акций на «Forex», могут прямо сейчас выйти покурить. Наш «Форекс» был гораздо более эффективным, а главное, в сто раз более стабильным. Вершиной надувательства, первым местом хит-парада воров я лично считаю комбинацию, провернутую Керимовым в сотрудничестве с отделом маркетинга и одной туристической компанией – когда клиенты – победители акции «лучший продавец кукол», выиграли поездки на уикенд в Рим (по бумагам), а по факту отчалили в Анталию. Чувствуете размах?

Когда Старостин как-то рассказал о своей поездке к дяде в Белоруссию, о скудости тамошних прилавков, отсутствии лайт-боксов и жидкокристаллических дисплеев, мы улыбнулись. Когда он добавил, что его дядя имеет долю на одном из потребительских рынков не то Минска, не то Пинска, мы насторожились. Стоит ли говорить, что мы не могли позволить покупателям из братской Белоруссии долее посещать столь серые торговые точки? Схема склад компании – «Газель» с рекламной продукцией – автобус дяди Егора заработала. Теперь мы, а не РАО ЕЭС, несли в соседнюю республику тепло и свет.

Иногда случались ревизии. Каждого менеджера вызывали в отдел маркетинга, а потом в бухгалтерию, чтобы он озвучил собственные отчеты о расходовании «левых» денег. Как же я волновался на первой такой проверке! Три дня изучал копии собственных бумаг, чтобы, не дай бог, не перепутать Валю с Черкизовского рынка с Вагитом из Свиблово. Я выучил наизусть дни недели, по которым отдавал «откаты», завел блокнот, куда все переписал, чтобы имитировать тотальный контроль расходования средств. Я паниковал. Я совещался с ребятами, взывал к их совести, предлагая не воровать у клиентов более двадцати процентов. В ответ они, дружески похлопывали меня по плечу и стократно заверяли в том, что очной ставки ни с Валей, ни с Вагитом не будет, а даже если бы и была, участники следственного эксперимента никогда не подтвердят получение даже одного рубля, ибо так же крысят эти деньги у своих хозяев. И я успокоился. А пройдя первую проверку, которая на самом деле свелась к ленивой беседе, я вообще перестал переживать. Что происходило с деньгами, никого не интересовало. Или проверяющие сами были в доле у Нестерова. Но это было уже не моей головной болью.