Никос Казандзакис - Я, грек Зорба

— Эй! Учитель, куда ты пропал? Я тебя не видел целую вечность; приходи сегодня вечером, поболтаем.

— Куда? — в свою очередь крикнул я, словно мой друг был где-то очень далеко.

— На площадь Согласия, сегодня вечером, в шесть. В кафе «Райский источник».

— Хорошо, я приду.

— Ты пообещал, — проговорил мой друг с упреком, — но я знаю, уверен, что ты не придешь.

— Обязательно приду! — крикнул я. — Дай мне руку!

— Я очень тороплюсь.

— Куда ты спешишь? Дай мне руку.

Он протянул руку, которая отделившись вдруг от его тела, пересекла площадь и сжала мою ладонь. Я пришел в ужас от этого холодного прикосновения, вскрикнул и проснулся. Пожалуй, ворон, планировавший над моей головой, был удивлен. Уста мои были наполнены горечью. Я повернулся к востоку, не сводя глаз с линии горизонта, похоже, мне хотелось пронзить взглядом огромное пространство… Мой друг, вне сомнения, находился в опасности. Я трижды прокричал его имя:

— Ставридаки! Ставридаки! Ставридаки!

Мне хотелось придать ему смелости. Но мой голос затерялся в нескольких метрах от меня и растворился в воздухе.

Я двинулся в обратный путь, кувырком скатившись с горы и заглушая боль усталостью. Напрасно мозг пытался связать таинственные послания, которым иногда удавалось проникнуть сквозь телесную оболочку. В недрах моего существа крепла уверенность, более глубокая, чем разум живого существа, от которой охватывал ужас. То же испытывают некоторые животные перед землетрясением. Во мне пробудились ощущения первобытных существ, которые без разрушающего вмешательства разума предчувствовали катастрофы.

— Он находится в опасности! Он в опасности… — шептал я — Он может погибнуть. Возможно, он сам об этом не подозревает. Мне же это известно, я в этом уверен… Бегом спускаясь с горы, спотыкаясь, я падал, увлекая за собой крупные камни. Я снова вставал, руки и ноги были в крови, покрыты ссадинами, рубашка изорвалась, тем не менее я испытывал некоторое облегчение.

Он погибнет, он погибнет! — говорил я себе и горло мое сжималось.

Обездоленный человек претендует на счастье, воздвигая вокруг своего бренного существования высокую неприступную крепость; укрывшись там, он старается привнести туда немного порядка, капельку счастья. Все должно следовать по намеченному пути, там господствует святейшая рутина, подчинение простым и непреложным законам. Но моя интуитивная уверенность преодолела все эти барьеры и набросилась на мою душу.

Добравшись до своего пляжа, я долго не моготдышаться.

«Все эти импульсы извне, — думал я, — родятся от нашего беспокойства и принимают во время сна вид сверкающего украшения, символа. Но, в сущности, это плод нашего воображения…» Я немного успокоился. Разум вновь навел порядок в сердце, подрезал крылья этой странной летучей мыши, кроил и перекраивал ее до тех пор, пока не сделал из нее обычную мышь.

Добравшись до хижины, я посмеялся над своей наивностью: было стыдно, что мой разум так быстро охватила паника. Я вновь окунулся в рутинную действительность, мне хотелось есть, пить, я чувствовал себя измученным, порезы на моих руках и ногах горели. Но главное — я испытывал огромное облегчение: жестокий враг — фатальное провидение ужасов — преодолевший стены, удерживался мной на второй линии укреплений моей души.

Все было кончено. Зорба собрал на пляже тросы, инструменты, вагонетки, куски покореженного металла, строительный лес, чтобы погрузить на ожидаемый каик.

— Я тебе все это дарю, Зорба, — сказал я, — все это твое, желаю удачи!

У Зорбы сжалось горло, он с трудом подавил слезы.

— Мы расстаемся? — прошептал он. — Куда ты поедешь, хозяин?

— Я еду за границу, Зорба; во мне сидит прожорливая козочка, у которой полно бумаги, которую надо сжевать.

— Так ты еще не исправился, хозяин?

— Нет, Зорба, я исправился и все это благодаря тебе, но следуя твоим путем, я сделаю с книгами то же, что ты сделал с вишнями: проглочу столько писанины, что меня вытошнит, и я от этого избавлюсь.

— А что будет со мной без тебя, хозяин?

— Не печалься, Зорба, мы еще встретимся, и, кто знает, сила человека удивительна! Однажды мы осуществим наш великий проект: мы построим себе монастырь, без Бога, дьявола, в нем будут только свободные люди; а ты, Зорба, ты будешь привратником с большими ключами в руках, как святой Петр, чтобы открывать и закрывать… Зорба, сидя на земле и опираясь спиной о хижину, без конца наполнял свой стакан и молчал.