Исаак Башевис-Зингер - Поместье. Книга I

Для реб Менахема-Мендла товарищество было как дар Небес, но жена восторга не испытывала. У членов товарищества были отвратительные привычки. Они плевали на пол, рыгали и громко сморкались, приходили на кухню попить воды и позволяли себе подшучивать над Тирцей-Перл. Вечером в пост Девятого ава они молились у раввина. Когда читали Плач Иеремии, эти простолюдины, вместо того чтобы рыдать о разрушении Храма, начали кидаться друг в друга репьями. Тирца-Перл прекрасно знала, откуда пошел этот обычай. Когда-то евреи на Девятое ава так плакали и огорчались, что не могли прекратить, и некоторым становилось плохо. И вот придумали, чтобы городские весельчаки и насмешники шутками подбадривали молящихся. Тирца-Перл помнила, как молились и рыдали в ее родном местечке, в Туробине. Ее мать заливалась слезами, читая в тайч-хумеше о Хане и ее сыновьях [152] Во Второй книге Маккавейской (гл. 7) рассказывается о женщине по имени Хана и ее семерых сыновьях, которые отказались есть свинину по приказу греческого царя Антиоха IV, за что были преданы мучительной смерти. Эта же история приводится в трактате Талмуда «Гитин». . Сама Тирца-Перл до сих пор плакала, когда читала о Камце и Бар-Камце [153] Камца и Бар-Камца — два человека, из-за которых началась вражда между евреями, приведшая к разрушению Второго храма (Талмуд, «Гитин», 56а). или о бедствиях, которые причинили народу Израиля Навузардан [154] Навузардан — начальник телохранителей вавилонского царя Навуходоносора, в 586 г. до н. э. сжегший Иерусалим, угнавший его жителей в плен и разрушивший Первый храм. и Тит [155] Тит Флавий Веспасиан (39–81 гг.) — римский император, в 70 г. н. э. разрушивший Второй храм. . Тирце-Перл не нужен был тайч-хумеш. Отец, реб Аврум Гамбургер, научил ее читать Пятикнижие и Пророков на святом языке.

Читали Плач Иеремии, а парни посмеивались, поглаживая бородки. Когда кончились репьи, стали отколупывать со стен кусочки штукатурки и кидаться ими. Даже реб Менахем-Мендл, уж на что терпеливый человек, и то вышел из себя.

— Евреи, прекратите кощунствовать! — крикнул он посреди молитвы. — Храм разрушен, а вы смеетесь. Сказано ведь, кто живет, когда нет Храма, подобен тому, кто жил в дни его разрушения. Почему Храм до сих пор не построен? Из-за грехов наших…

Но народ так развеселился, что никто не обратил внимания на слова раввина. Только один парень ответил:

— Ребе, да когда ж это было? Вот с такой бородой история…

Тирца-Перл услышала на кухне, как невежда ответил ее мужу, и рассердилась. Если разрушение Храма было давно, то что же? Разве сегодня злодеи и убийцы не такие же, как тогда? Разве сегодня евреи не страдают? И если Господь не сжалился над евреями в те времена, почему Он должен сжалиться сейчас? Тирца-Перл захотела войти к мужчинам и как следует их отругать, но сдержалась. Варшава — большой город, здесь не знают, что такое уважение. Такое поколение нынче. В кухню вошел староста Йосл.

— Ребецн, я прикажу оштукатурить стены. Приведу мастера, он всё исправит.

— Стены меня не беспокоят. Как евреи могут веселиться в пост?

Йосл пожал плечами.

— А чего бы им не веселиться, если у них заработок есть?

После молитвы народ ушел, оставив скамейки перевернутыми [156] В пост полагается сидеть на полу или низком, не выше 30 см, сиденье, поэтому обычно сидят на перевернутых скамьях. . Горела единственная свеча. Реб Менахем-Мендл, со свалявшейся бородой, в разорванном халате, босой, сидел на низенькой табуретке и читал мидраш о Плаче Иеремии. Гемору сегодня изучать нельзя, в пост надо предаваться скорби, а от Торы становится радостно на сердце. Тирца-Перл, тоже без обуви, в чулках, подошла к мужу и вынула репей из его бороды.

— Менахем-Мендл, не могу я больше терпеть!..

Реб Менахем-Мендл поднял глаза от книги.

— А что делать? Изгнание есть изгнание. Хорошо еще, что они на молитву пришли. Могли бы давно бороды сбрить.

— Как-то мне здесь перестает нравиться.

— Кто знает, может, уже настали времена Мессии? — вздохнул реб Менахем-Мендл.

Он напомнил жене признаки, по которым Мессия должен скоро прийти: наглости и невежества становится все больше, уважения друг к другу все меньше. Богобоязненных людей презирают, лицо поколения подобно песьей морде… Тирца-Перл покачала головой. Она тосковала по былым временам, по маленькому местечку, где евреи вели себя по-еврейски. Круглый год читали покаянные молитвы, помнили обо всех бедствиях, наветах и погромах. В первый день каждого месяца женская часть синагоги была переполнена. Три недели от поста до поста [157] Имеются в виду три недели между постами Семнадцатого числа месяца тамуза (в память о том, что вавилоняне проломили стену Иерусалима при осаде) и Девятого ава. все пребывали в печали, с первого ава по девятое мясные лавки были закрыты. Благочестивые женщины весь год постились по понедельникам и четвергам. Ходили на могилы предков. Там, в Туробине, евреи были евреями. А здесь, в большом городе, все делается кое-как. Тирца-Перл вспомнила про детей и внуков.