Исаак Башевис-Зингер - Поместье. Книга I

Дрожки остановились. Тирца-Перл узнала дом сына. Так быстро? Колдовство, не иначе. Она с опаской открыла кошелек. В нем деньги. Тирца-Перл достала серебряную монету, но в темноте не рассмотреть, что это, двадцать грошей или злотый. Она хотела дать монету извозчику, но до него оказалось слишком далеко, она не смогла дотянуться. Извозчик спрыгнул с козел и взял у нее плату, помог Тирце-Перл выйти.

— Из провинции?

— Да.

— Вот ворота, бабушка. Уже заперты, звоните.

— Хорошо.

Тирце-Перл было неприятно, что ее назвали бабушкой, в ней пробудилась женская гордость. Давно ли все считали ее красавицей? Она славилась красотой на всю Люблинскую губернию. Конечно же она дала ему злотый, а этот грубиян и не подумал вернуть сдачу. Но не требовать же теперь с него, а то еще и выбранит вдобавок. Дрожки укатили. «Счастье, что я кошелек нашла, — подумала Тирца-Перл. — Такой ведь и побить может». Она щупала ладонью стену, пытаясь найти шнурок звонка, и вдруг почувствовала непереносимую усталость. «Сейчас так и помру здесь. Не судьба мне лежать в Святой земле…»

Наконец Тирца-Перл нашла шнурок. Она позвонила, но никто не спешил отпирать. Через минуту раздались шаги. Дворник открыл дверцу в воротах.

— К кому?

— К сыну.

— Как его звать?

— Азриэл. Бабад.

— Бабад? Они, наверно, спят давно.

— Я к сыну, — повторила Тирца-Перл.

Она немного знала польский, но от растерянности не совсем поняла, что сказал дворник. Он задумался. Уж больно старуха походила на нищенку. Залаяла собака. Тирца-Перл отступила назад.

— К сыну… — повторила она в третий раз.

— Ладно.

Тирца-Перл вошла в ворота и стала подниматься по неосвещенной лестнице. «Господи, тьма египетская!» — бормотала она, держась за перила. Тирца-Перл останавливалась на каждой ступени. Почему она не захватила с собой спички? Ведь она не найдет нужную дверь. Она медленно карабкалась вверх. Наверно, уже второй этаж? Или выше? Она сбилась со счета. Кто-то стоит в темноте. «Простите, — начала Тирца-Перл, — вы не знаете, где живет Азриэл? Это мой сын. Невестку Шайндл зовут…» Она немного подождала, но никто не ответил. Глухой, что ли? И вдруг она поняла, что тут никого нет. Ей почудилось. Или это бес? Тирца-Перл вытянула руку вперед, пальцы схватили пустоту. Перила кончились. «Где я?» — прошептала она и тут же наткнулась на веревку. Господи, это чердак! Как теперь спуститься? Кажется, белье висит. Тирца-Перл запуталась в рубахах, простынях и юбках. Хоть бы за воровку не приняли. Веревки опутали ее, словно паутина. «Боже, помоги, спаси меня!» Тирца-Перл хотела прочитать молитву, но всё забыла. Пол здесь был неровный, она за что-то зацепилась и потеряла башмак. Вслепую нащупала его ногой, надела. «Может, пересидеть тут до утра? — пришла в голову мысль. — Нет, нельзя. Менахем-Мендл дома с ума сойдет». Тирца-Перл немного постояла, вдыхая пыльный воздух. Что-то зашуршало. Мыши? Или бесы? Неспроста эта крещеная сегодня пришла, тут дело нечисто. Не иначе как Тирцу-Перл хотят заманить в сеть… В «Кав гайошер» есть такая история… Тирца-Перл собралась с силами. В ней проснулись упрямство и злость на нечистую силу, которая обложила ее со всех сторон. Но Тирца-Перл будет бороться, как праотец Иаков с ангелом. Несколько шагов вперед. Вот и ступени. Только сейчас она почувствовала, что взмокла от пота.

— Азриэл! — крикнула она, спускаясь по лестнице. — Азриэл! Это я, мама!..

Открылась дверь.

— Кто там?

— Где тут Шайндл живет? — обратилась Тирца-Перл к ярко освещенному дверному проему. Она будто ослепла.

— Свекровь?..

У Тирцы-Перл комок застрял в горле, слезы побежали из глаз.

— Доченька!

Шайндл взяла ее за руку и ввела на кухню.

— Свекровь, что случилось? Вы бледная, как смерть. Марыля! Стул, быстро!

Прибежал Азриэл, Тирцу-Перл усадили, вся семья захлопотала вокруг нее. Здесь был даже внук Йоселе, он еще не спал. Тирца-Перл всхлипывала и дрожала всем телом.

— Отец?! — выкрикнул Азриэл.

— Свекровь, милая, что стряслось? — спросила Шайндл и обратилась к мужу. — Господи, что там у них?.. Вот платок!..

Понемногу Тирца-Перл пришла в себя. Стены качнулись последний раз и замерли, потолок поднялся на свою высоту, перестали кружиться буфет, стол и бочка с водой. К Тирце-Перл вернулся дар речи.

— Я на чердак поднялась. Думала, пропаду там.

— Мама, что случилось? С отцом что-то?

— Нет, слава Богу. Шайндл, твою сестру… Не могу ее по имени назвать… Из квартиры выселили…