Артем Тимошенко - Разгибатель крючков

Спорить с ним я не стал – время поджимало.

Евгений Игоревич встретил меня приподнятым настроением. Я, чтобы не терять времени, разделся и стал позировать, нервно поглядывая на часы. И еще кое-что – было прохладно, я не хотел быть увековеченным с..э… корнишончиком …поэтому я думал грязные мысли и незаметно его подрастягивал. И, кажется, перестарался… Появилась проблема противоположного свойства… В свое оправдание скажу, что у меня давно никого не было…

Когда время вышло, Евгений Игоревич забрал заготовку моих гениталий с собой сушиться – он хотел вернуться домой и выставить на стол сервиз и кое-где немного прибраться. Я же задержался принять душ – в мастерской всегда была горячая вода, а в квартирах ее тогда отключили.

Я тщательно вымылся и, когда я вышел из душевой, не обнаружил своей одежды.

Вместо нее лежала записка, что я – дословно – «лизоблюд и ж. пализ». Подписано было, что автор – «Аноним». Ндааа. А времени у меня было все меньше и меньше…

И я стал искать хоть какую-нибудь одежду. И кто-то сверху услышал мои молитвы – я ее нашел. Кстати, я только сейчас сообразил, что за предложение мне прибалт подумывал сделать. И понял, что два раза такое не предлагают.

Я нашел плащ Евгения Игоревича. Длинный, до пяток. А ботинки мне остались мои – аноним их почему-то оставил. Я надел плащ, перетянулся поясом, чтобы не было ничего видно и ускоренным шагом пошел через парк в квартиру Евгения Игоревича.

В середине парка кто-то догнал меня и похлопал по плечу. Я развернулся и увидел представителей общественности, которые устроили облаву на сексуального маньяка.

В их глазах горел огонь инквизиторов. Для полноты картины не хватало только факелов и рогатин, но мне и так поплохело. Меня вежливо, но очень настойчиво попросили распахнуть полы плаща, чего я выполнить не мог. Тогда меня схватили за руки и привели каких-то девиц, которые должны были меня опознать. На опознание я согласился – уж что-что, а лицо у меня другое, не похожее скорее всего на того маньяка. Но я ошибся…

Они не лица смотреть стали – они распахнули мне полы. И стали пялиться всем табором.

Вот чего пялиться-то тем, кто маньяка не видел?!

Да еще одна из девиц ляпнула, что у того побольше вроде был… существенно больше…

Я воспользовался ситуацией и боднул сначала одного инквизитора, потом второго и побежал в надежде, что мое спортивное прошлое и ответственная встреча дадут мне фору.

Я ошибся – им придавало силы какое-то древнее чувство праведного негодования и соборность. Всегда легче бежится, если вас много, а вы преследуете одного человека, к тому же в плаще – бежать в нем было ужасно – задрать полы я не мог – иначе толпа преследователей росла бы в геометрической прогрессии…

Отчетливо запомнил перекошенное злобой лицо одной многодетной мамаши – я ее раньше видел с коляской. Она тогда пела милую колыбельную и собирала веночек из одуванчиков…

Мысль о венке придала мне сил – венок мне совершенно не был нужен. Я ускорился, так как мне необходимо было оторваться от преследователей, чтобы успеть на встречу и привести себя в божеский вид. И понемногу расстояние увеличивалось…

И тут я упал в лужу грязи. Весь испачкался, но быстро вскочил и побежал дальше.

Из-за того, что я путал следы, я прибежал к подъезду как раз вовремя – или не вовремя – было 20.00. И у подъезда уже стоял джип Урмаса Людвиговича. Он также приехал со всей семьей. И это было ужасно. Пробежать мимо него, закрыв лицо полами плаща, я не мог – сами понимаете почему. Я обошел дом и увидел, что водосточная труба идет совсем рядом с балконами. И это был мой шанс на спасение. Я убедился, что никого поблизости нет, и вскарабкался на второй этаж на балкон Евгения Игоревича. Слава Богу, дверь была открыта – я проник внутрь и попал в гостиную. Только я ошибся балконом – это не была квартира скульптора – на диване спала какая-то полураздетая женщина лет под или за сорок. Она приоткрыла один глаз, а я осторожненько ретировался на балкон и перелез на соседний – вот тут я угадал наконец. А Евгений Игоревич сдержал слово – было идеально чисто. А на столе лежала коробка конфет и стояла бутылка вина. Разумеется, рядом с очень породистыми с бокалами.

Зазвенел домофон и я, уточнив, что это Урмас Людвигович с семьей, впустил их. А сам побежал искать по шкафам хоть какую-нибудь одежду. Из подходящей по размеру я нашел только военную форму. Времени у меня не было, поэтому я ее нацепил. Мельком глянул в зеркало – шла она мне невообразимо.