Майкл Корда - Богатство

– Распустил слухи, что я – алкоголик, маразматик, полностью некомпетентен, нашептывал всем родственникам, что мне нельзя доверять управление Трестом, делал определенные обещания в финансовых кругах, утверждая, что сразу выполнит их, как только встанет у руля. И больше. И хуже.

– А другие? Твоя мать? Прочие родственники?

– Элинор всегда питала слабость к Роберту. Не представляю, почему, но это так. К тому времени, когда я осознал, что происходит, Роберт был почти готов запереть меня в одной из высокооплачиваемых закрытых лечебниц в Коннектикуте и объявить с помощью какого-нибудь шарлатана от психиатрии, юридически неправомочным.

– Но это, конечно, не просто?

– Совсем не просто, но можно сделать. И Роберт достаточно умен, чтобы знать, как. И это гораздо проще, когда твой собственный юрист работает против тебя, – а я убежден, что де Витт так и поступал. Я был занят, приобретая произведения искусства, у меня появилась мысль об основании нового музея – и это отвлекло меня от происходящего. Потом в один прекрасный день я понял, что собственный штат меня не слушается. Я покупал прекрасную коллекцию современной скульптуры из собраний одного немца, – цена была очень высока, но стоила того до последнего пенни – и оставил детали сделки служащим, чтоб не беспокоиться самому, да и в любом случае это была их работа. И совсем забыл обо всем. Когда же, в конце концов, я спросил, где мои проклятые скульптуры, то обнаружил, что мои приказы не были выполнены – так велел Роберт. Честно говоря, мне повезло. Я потерял коллекцию, но очнулся и понял, что происходит, как раз вовремя.

– И что ты сделал?

Выражение лица Баннермэна стало жестким. Порой оно напоминало одну из скульптур, высеченных на склоне горы Рашмор – большей частью, когда ему перечили, или когда он говорил о Роберте.

– Я схватился с Робертом, – мрачно сказал он. – И победил. К счастью, когда дело касается Роберта, у меня есть пара козырей в рукаве. Однако ситуация изменилась. В финансовых кругах, даже среди родственников, полно людей, которые предпочитают, чтобы у руля стоял Роберт. Он бы эгоистично пользовался богатством, а эгоизм всегда выгоден. И он коварен. Ты бы удивилась, как легко было бы ему представить нашу… хм… дружбу, как доказательство, что я выжил из ума.

Она была искренне потрясена. Издалека Артур Баннермэн казался ей фигурой исключительной властности и силы. Не верилось, что старший сын может запросто убрать его с дороги, если он решит жить личной жизнью.

– Как это возможно? – спросила она. – Он не сумеет шантажировать тебя тем, что вполне невинно.

– Я не упоминал о шантаже. Но Роберт может исказить правду. Он в этом чрезвычайно искусен. Старик, молодая женщина, куча денег, истраченных на искусство, которое большинство людей не понимает… Это можно превосходно обыграть в газетах.

– При чем здесь искусство?

– В этом проекте вся семья против меня – разумеется, с Робертом во главе. Хотя это лишь малая часть наших разногласий. Роберт хочет эксплуатировать богатство, а я хочу использовать его ради добра. Ну, неважно. Это мои проблемы, не твои. Главное – я не хочу, Алеса, чтоб ты была втянута в семейную войну. Ты, конечно, не будешь главной мишенью – Роберта волную только я, однако, зачем рисковать? Ты слишком молода, чтобы тебе было что скрывать, но Роберт не поленитья измыслить что-нибудь для своих друзей-газетчиков. Как видишь, у меня есть свои резоны. Гораздо больше, чем я тебе рассказал, если быть совершенно честным.

Он откинулся назад и отпил кофе. Алекса обнаружила, как Трудно поверить, что молодой человек, чью фотографию она видела в кабинете Артура, оказался расчетливым негодяем, каким обрисовал его отец, но не подлежало сомнению, что Артур воспринимал его серьезно. Его чувства к Роберту были единственным признаком слабости, который она видела в Артуре Баннермэне, и странным образом, от этого он становился в ее глазах еще привлекательнее. Она также была благодарна ему за то, что он столь тактично коснулся возможности, что в ее жизни есть что скрывать – или ему действительно известно больше, чем она знает? Это вполне возможно, подумала она. Артур отнюдь не старый маразматик, каким выставляет его семья. Его может устраивать не знать о ней больше, чем ему хочется, но он достаточно богат, чтобы выяснить все, если по настоящему пожелает. Хотя в ресторане было жарко, она почувствовала, что по телу пробежали мурашки.

– Понятно, – сказала она. – Извини, что я затронула эту тему.