Майкл Корда - Богатство

– Даже если я попрошу тебя в качестве любезности?

Она немного поразмыслила.

– Нет. Это ошибка. Это глупость. Ты снова проявляешь эгоизм – ставишь свое избрание в губернаторы и долги по кампаниям впереди интересов семьи. А я должна думать обо в с е х Баннермэнах, включая следующее поколение. Мысль о публичном разбирательстве противна мне гораздо больше, чем тебе, но чему быть, тому не миновать.

Роберт и не ожидал согласия – всяком случае, не сразу, и не с легкостью. Бабушка была подобна боевому крейсеру – она могла изменять курс лишь медленно и постепенно.

Он улыбнулся ей самой неотразимой улыбкой, сознавая, что малейший признак дурного настроения может быть для него роковым.

– Понимаю, – сказал он. – Нет, честно, понимаю. Думаю, дедушка занял бы ту же позицию.

– Уверена в этом. Он всегда вел дела открыто, чего бы это ни стоило. В нем не было ни тени двуличности.

– Да. Однако я сомневаюсь, придерживался ли Кир той же точки зрения.

Ее глаза сузились.

– Кир?

– Да. Зачастую, когда я не могу принять решения, то спрашиваю себя, как поступил бы о н?

– Тогда меня удивляет, почему ты так часто попадаешь в неприятности. У Кира на неприятности был нюх, как у старого фокстерьера, взявшего след.

– Похоже на то.

– Именно так! – Она явно была довольна темой. – Когда этот крикливый демагог Тедди Рузвельт провел антитрестовые законы, он обнаружил, что Кир уже разделил свои компании и рассредоточил их по разным штатам, сделав их полностью независимыми друг от друга, поэтому законы его не касались.

– Надо думать, Кир не объявлял о своем намерении расструктурировать компании?

– Ну, конечно, нет! Кир вегда действовал в обстановке строжайшей секретности. Он никому не доверял. Знаешь, сотни людей продавали и покупали для него акции, поэтому на рынке никто не знал, что он делает.

– Думаю, сейчас это было бы незаконно.

– Кир бы об этом позаботился. Он искал способы достичь того, чего хотел. И всегда находил.

– Тогда как бы поступил Кир с девицей и ее претензией?

– Он бы встретился с ней, постарался ее купить, втянул ее в переговоры, затянув их, насколько возможно, и использовал время, чтобы найти какой-нибудь способ опровергнуть… – Она сердито уставилась на него. – Ты н а р о ч н о загнал меня в ловушку!

– Я только старался доказать свою правоту.

– Ты – не Кир.

– Нет. И никто из нас не Кир. Но мы можем учиться на его примере, верно?

Она вздохнула. – Кир был единственным в своем роде.

На ее щеках выступил румянец, не имевший ничего общего ни с пудрой, ни с румянами. Так всегда бывало, когда она говорила о Кире. Никаких сомнений, что ее идеалом мужчины был Кир, а не Патнэм-старший, возраставший в тени старого разбойника, в таком страхе перед ним, что у него так никогда и не выработался собственный характер.

– Разве ты не думаешь, что Кир встретился бы с ней? Я не считаю, что он бы просто свалил всю проблему на руки юристу, и предоставил бы во всем разбираться суду? Полагаю, он бы сказал: "С д е л а й т е то-то и то-то". А ты?

– Я не верю, что твой прадед хотя бы столкнуться с подобной проблемой, – сказала она после короткого размышления. – Однако, он бы не был потрясен. Его ничто не могло потрясти. Когда он приехал в Калифорнию, шахтеры были в такой ярости, что наняли местного убийцу застрелить Кира. В те дни это было вполне обычно. К западу от Миссисипи закон не имел особой власти, а Кир приехал, чтобы остановить тех, кто приобретал шахты, обкрадывая держателей акций, так что он отнюдь не пользовался популярностью. Так вот, когда он услышал про готовящейся убийство, он выяснил, кто этот человек, проследил за ним до салуна, вошел туда и сел с этим типом за один стол, холодный, как лед. "Я слышал, тебе заплатили двести долларов, чтобы убить меня", – сказал он. – "Вот я. Сделай это, если кишка не тонка. Если нет, я заплачу тебе пятьсот, чтобы ты застрелил того, кто тебя нанял".

– И что было дальше?

– Понятия не имею. Твой прадед просто сказал, что больше затруднений по тому делу у него не было.

Она взяла с подноса колокольчик из позолоченного серебра и позвонила.

– Лучше тебе уйти. Мне пора одеваться.

– Ты встретишься с ней, бабушка?

– Да. Но не ради т е б я, заметь себе, Роберт. Ради семьи. Я не хочу новой шумихи. Не хочу, чтобы она устремилась излагать свою историю желтой прессе, как одна из жен Томми Мэнвилла, или эта глупая молодая Пулитцер… Пока что, слава Богу, нам удалось оградить себя от скандалов подобного рода. – Она пристально посмотрела на него, слегка склонив голову набок, как рассерженная птица. – Разумеется, за исключением твоего развода, – резко добавила она. – Моя обязанность – предотвратить новую катастрофу.