Майкл Корда - Богатство

– Разве это эгоизм – желать то, что принадлежит мне?

– Именно это я имею в виду. Трест не принадлежит т е б е. Он принадлежит семье.

– Знаю. Но ты не больше моего хочешь, чтобы он попал в руки мисс Уолден.

– Я хочу, чтобы он был в руках человека, который лучше всего способен им управлять. Заверяю тебя, что за исключением наиболее экстраординарных обстоятельств, я бы предпочла, чтобы этот человек был одним из потомков Кира, а не посторонним.

– Но ты бы согласилась, что лучше всего сохранить все в кругу семьи и, сколь возможно, не доводить до прессы?

– Наверное. Скандал из-за смерти твоего отца и так уж сделал нас посмешищем.

– Если ты, бабушка, думаешь, что э т о плохо, подожди и увидишь, когда распространятся новости о его женитьбе и новом завещании. Или суда, если мы будем оспаривать завещание.

– Е с л и? Конечно, мы его оспорим. Огласка будет ужасна, но тут уж ничем не поможешь.

– Она может быть отсрочена. Нам нужно выиграть время.

– Вот как? И с какой целью?

– Во первых, чтобы позволить Букеру спокойно сделать то, что он делает.

– Я тебя не слишком хорошо понимаю. Кроме того, де Витт уже разговаривал с девицей.

– Де Витт – неподходящий человек. Он ей не понравился.

– Что явно свидетельствует в пользу ее здравого смысла. Что ты предлагаешь?

– Я сам с ней говорил.

Она отпила чай и холодно взглянула на него поверх чашки.

– Роберт, я велела тебе держаться в стороне. Де Витт – юрист. Если он не справляется с работой, мы наймем лучшего юриста. Общение с девицей напрямую усугубит наши трудности.

– Напротив. это единственный способ с ними справиться. Бабушка, ее не волнуют деньги, во всяком случае, не волнуют так сильно, как ты можешь думать. Она хочет поговорить с т о б о й.

Она бросила на него убийственный взгляд.

– Ты, конечно же, не ожидаешь, что я приму ее с распростертыми объятиями, как родную? Она – охотница за деньгами и наглая мошенница!

– По правде говоря, я в этом не совсем уверен. Думаю, это была идея отца, не ее, и она искренне считает, что только исполняет его волю. Кстати, это не делает ее менее опасной. Скорее даже более. Но если мы не хотим увидеть, как она предлагает претензии в программе "Сегодня" или "60" минут, лучше скорее с ней переговорить.

– Ты, кажется, уже говорил с ней. Каково твое впечатление?

– Она – вполне приятная молодая женщина. Упрямая – не думаю, что она отступит. С другой стороны, не думаю, что она способна создать неприятности ради самих неприятностей. Она бы очень хорошо смотрелась по телевизору. И смею сказать, на свидетельском месте тоже.

Старая леди на миг прикрыла глаза.

– Я никогда не прощу за это твоего отца, -сказала она. – И прекрати дергать ногой. – Она поставила чашку, звякнув бриллиантами о фарфор. – Кроме того, я не могу принять эту молодую женщину, пока Букер пытается доказать незаконность брака. Это столь же бесчестно, как отвратительно.

– Вовсе нет. Ты можешь быть с ней совершенно честной и откровенной

– Надеюсь, я со всеми честна и откровенна.

– Никто не может этого отрицать.

Ее взгляд был резким, но Роберт не сказал бы, что она сердится. Он понимал бабушку лучше, чем кто-либо в семье. Ее мать была родом из Вирджинии, южной красавицей, попавшей, благодаря замужеству в бостонскую семью, и чувствовавшей себя на Бикон-Хилл как рыба, вытащенная из воды. От своего любимого отца Элинор унаследовала суровые пуританские взгляды, вместе с абсолютной уверенностью, что Алдоны и Господь Бог говорят одним голосом. От матери она унаследовала сильно выраженную южную женственность, что объясняло ее веру в матриархат, как в естественный порядок вещей, и определенное кокетство, которое старость ничуть не преуменьшило.

Роберт всегда старался очаровать ее, как поступал со всеми женщинами, И, поскольку он был единственным в семье, кто это делал, она питала к нему слабость, которую скрывала изо всех сил.

– Я достаточно стара, чтобы говорить то, что думаю. Возможно, это единственная привилегия возраста.

– Ты всегда говоришь, что думаешь. А что до старости, это чепуха. Ты до сих пор самая прекрасная женщина в семье.

Она взяла лупу и, приподнявшись на постели, пребольно стукнула его по пальцам.

– Не старайся победить меня лестью, – предупредила она. – Я не хочу встречаться с этой девицей, и весь сказ.

– Я могу спросить, почему?

– Потому что принять ее здесь означало бы узаконить ее претензии на брак с твоим отцом. И поскольку, исходя из того, что я от тебя услышала, здесь замешана двойная игра, я не хочу принимать в ней участие.