Элена Ферранте - История о пропавшем ребенке [litres]

Меня охватила злость. Так вот куда он запропастился! Значит, так он заботится о дочке! Я окликнула его, но он не услышал. Зато обернулись Деде с Эльзой, и обе скривились, как всегда, когда я кричала. Я снова позвала его. Как заставить его бросить их и вернуться домой с моими тремя дочерьми? Тут вдруг продавец орехов издал оглушительный свист, а мимо с грохотом промчался грузовик, подняв облако пыли. Я фыркнула и подошла к ним. Почему Лила держит мою дочь на руках? Почему Имма не играет с Тиной? Не поздоровавшись, я сказала Имме: «Что это ты на руках сидишь? Ты уже большая девочка, а ну слезай!» Я забрала ее у Лилы и поставила на землю. «Детям пора обедать, – сказала я Нино. – У меня все готово». Имма стояла, вцепившись мне в юбку. Странно, почему она не пошла играть с подругой? Я огляделась вокруг и спросила Лилу: «А где Тина?»

С ее лица все не сходило добродушное выражение, с каким она только что слушала болтовню Нино. «С Деде и Эльзой, наверно», – предположила она. «Нет, с ними ее нет», – ответила я. Мне хотелось, чтобы они с Энцо побежали искать свою дочь, а не стояли между моей и ее отцом, который в кои-то веки приехал к ней на один день. Но пока Энцо озирался по сторонам в поисках Тины, Лила продолжала разговаривать с Нино. Она с улыбкой вспоминала давний случай, когда пропал Дженнаро: «Прихожу его встречать, все дети вышли из школы, а его нет. Я так перепугалась! Чего только не передумала, а он сидел себе в сквере». Но, не успев договорить, она вдруг побледнела.

– Ты ее нашел? – спросила она Энцо севшим голосом. – Где она?

Мы искали Тину вдоль шоссе, бегали по всему кварталу, снова возвращались на шоссе. К нам многие присоединились. Пришел Антонио, пришла Кармен, пришел ее муж Роберто, даже Марчелло Солара созвал своих людей и сам лично до глубокой ночи кружил по улицам. Лила была похожа на Мелину: металась взад-вперед, словно разом лишилась рассудка. Но еще больше обезумел Энцо. Он орал, ругался с уличными торговцами, угрожал им страшной расправой, рвался лично проверить каждый легковой автомобиль, каждый грузовик, каждую повозку. Пришлось карабинерам вмешаться и успокоить его.

Нам казалось, что мы вот-вот найдем Тину и все вздохнут с облегчением. Девочку знали абсолютно все, и чуть ли не каждый клялся, что вот сию минуту видел ее вон у того лотка, на этом углу, во дворе, в сквере, она шла к туннелю с каким-то высоким мужчиной, нет, с низеньким. Но все эти зацепки оказались пустышкой, и постепенно поиски прекратились.

К вечеру сложилась история, которую впоследствии пересказывали чаще всего. Девочка спустилась с тротуара на шоссе, побежав за синим мячиком. Именно в этот момент ее настиг грузовик. Грузовик вез какую-то строительную смесь, ехал быстро, грохоча и подскакивая на дорожных выбоинах. Больше никто ничего не видел, но все, кого мы опрашивали, слышали толчок. Грузовик даже не притормозил, он промчался мимо и унес с собой тело девочки. На шоссе не осталось ни капли крови. Не осталось вообще ничего, ничего, ничего. Грузовик скрылся, а вместе с ним исчезла девочка, которую мы потеряли навсегда.

Я покинула Неаполь в 1995 году, когда пошли разговоры о том, что город наконец возрождается. Но мне слабо верилось в это возрождение. На моих глазах годами строился новый вокзал, возводился небоскреб на виа Новара, как грибы росли многоэтажки в Скампии, над серой каменной стеной муниципалитета Ареначча, на виа Таддео-да-Сесса, на пьяцца Национале. Спроектированные для строительства где-нибудь во Франции или в Японии, у нас, между Понтичелли и Поджореале, возводимые с многочисленными нарушениями, они быстро теряли блеск и превращались в очередное убожество. Какое уж тут возрождение? Так, пудра, кое-где присыпавшая изможденное лицо города.

Это повторялось повсеместно. Грим, вселявший надежды, неизбежно трескался и новым слоем ложился на заскорузлую корку, покрывающую город. Поэтому, вместо того чтобы остаться и принять участие в его оздоровлении под руководством бывшей Коммунистической партии, я решила перебраться в Турин. Мне предложили возглавить одно престижное издательство. После сорока время понеслось вскачь, и я уже за ним не поспевала. Отныне мой календарь состоял из дедлайнов по контрактам. Годы не шли, а перескакивали от выпуска одной книги до выпуска другой. Мне трудно вспомнить те или иные события из моей жизни и жизни моих дочерей без привязки к работе, которая отнимала у меня все больше времени. Если меня спросят, когда случилось то-то или то-то, я отвечу: после выхода в свет такой-то книги.