Гийом Мюссо - Квартира в Париже

Маделин не сомневалась в одном: мрак детства Сотомайора так и не рассеялся. В начале 2010-х годов он опять сгустился. Адриано напал на след своего младшего брата Рубена, преподавателя университета Гейнсвилла. Давно ли братья знали о существовании друг друга? Доводилось ли им раньше общаться? Пока что Маделин этого не знала. Зато она знала, что в это время Адриано пожирала мстительная ненависть, переродившаяся в смертоносное безумие. Он разыскал во Флориде мать. Сначала он, без сомнения, подумывал об убийстве, но потом решил, что смерть – слишком легкая кара после всего, что он из-за нее пережил.

Маделин не была психиатром, но она, кажется, нашла ключ к поступкам Адриано: самую лютую злобу у него вызывала мать, а не отец. Она его бросила. Он ее боготворил, а она дезертировала с поля боя, где они раньше сражались плечом к плечу. Обожаемая мать предпочла сбежать, унося в своем чреве новую жизнь.

Вокруг матери кристаллизовалась вся его ненависть. Маделин представляла себе оцепенение, в которое сначала впал мальчишка. При таком упадке сил отцовские побои оставались малочувствительными. Его подсознание переписывало историю: мужчины по природе жестоки, матери же обязаны защищать своих детей. А его мать сбежала, чтобы защищать не его, а другое дитя. За это предательство ей придется дорого заплатить.

Каким бы безумием ни выглядел этот сценарий, он был единственным рациональным мотивом, который могла отыскать Маделин, чтобы связать траекторию Адриано с преступлениями Лесного царя. Он похитил Бьянку, где-то запер и наверняка подолгу расписывал ей, как замучает ее любимчика Рубена, как забьет его до смерти. Сначала он упивался этой бесконтактной пыткой, потом перешел к действиям, и Рубена не стало.

Но для Бьянки это не должно было стать концом мучений. Адриано придумал, как бесконечно длить одно и то же преступление, как заставить ее сотни раз переживать гибель любимого сына. В феврале 2012 года он похитил из детского сада Шелтона маленького Мейсона Мелвила и привез его своей матери. Пленнице Бьянке ничего не оставалось, кроме как старательно ухаживать за двухлетним мальчуганом. Тому требовалась двойная доза ласки, чтобы излечиться от психической травмы – разлуки с родителями и жизни в подвале с незнакомкой. Бьянка не могла не привязаться к нему. Но весной Лесной царь без предупреждения отнял у своей матери ребенка и убил его, скорее всего, у нее на глазах. Тело он бросил у пруда. То же самое Адриано трижды проделывал в последующие два года: с Калебом Коффином, Томасом Стурмом и Дэниэлом Расселом.

У Маделин пропали последние сомнения: теперь она знала, кем был Лесной царь. Да, Адриано был убийцей, но, вопреки всеобщему мнению, истинными его жертвами были не дети. Как ни тяжело было это признать, несчастные мальчики были всего лишь побочными потерями. Инструментами для причинения нескончаемых мук его единственной жертве – собственной матери.

Ближе к Мистик пробки наконец рассосались. Пикап еще проехал на восток, вдоль океана, а потом свернул на Род-Айленд и устремился к Провиденсу. Радио не позволяло забыть, что до Рождества остаются считаные часы. Все певцы, от Дина Мартина до Ната Кинга Коула, казалось, дали друг другу слово весь вечер развлекать тех, кто в пути. Лишь только смолкало «Белое Рождество» в исполнении Луи Армстронга, как Синатра заводил «Джингл беллз».

Мысли Гаспара мало отличались от мыслей Маделин. Он вспоминал мифы древних греков, кару, назначенную Зевсом Прометею за похищение у богов священного огня: у него, прикованного к скале, ежедневно клевал печень огромный орел. Печень за ночь становилась прежней, и назавтра муки возобновлялись. Нескончаемое страдание! Искупление, близкое к тому, на которое обрекал свою мать Адриано. Многократное повторение убийства ее любимого сына.

Гаспар пытался представить себе ненависть, обуревавшую Сотомайора, которого постигло столь чудовищное безумие, и безутешность тех несчастных, кто случайно попадался ему под руку.

В декабре 2014 года жизни было угодно скрестить его смертельный дрейф с двумя другими судьбами. «Пиротехники» случайно встретились вновь. Но полные жизни краски 1990-х годов уступили место цветам крови и мрака.

Беатрис Муньос, с которой Адриано изредка поддерживал связь, терзали ее собственные демоны. Как ни парадоксально, как ни удручающе это звучало, она была младшей сестрой Адриано по мукам. Одни муки порождали другие. Ее испепеляла та же ненависть, заставлявшая причинять страшные страдания самым любимым людям. Но между этими двумя загубленными душами была непреодолимая пропасть: Беатрис не переступала в своем безумии черту. Она причинила телесные и психические муки Пенелопе Лоренц, но не отняла жизнь у Джулиана.