Вячеслав Репин - Звёздная болезнь, или Зрелые годы мизантропа. Том 1

Попросив не готовить на вечер ничего особенного, Петр собрался съездить за сигаретами, он хотел еще купить на ужин устриц, а вместе с тем просто не мог устоять перед соблазном взглянуть на праздничные улицы, на которых, как ему казалось, людно и непременно должно пахнуть печным дымом, чем-то новогодним. Сменив еще раз верхнее, он прошел к машине, счистил с ветрового стекла снег и, пробуксовывая по снегу, выехал на аллею.

Уже на полпути, в тот момент, когда он находился среди полей, видимости не стало вдруг вообще, и он был вынужден съехать на обочину. Дорога тонула в непроглядном месиве. Вываливаясь из мрака, как из прорвы, плотный, тяжелый снег метался во всю ширь шоссе и словно отгораживался от чего-то неизбежного, чуть ли не пятернями. От шлепков в ветровое стекло охватывало неодолимое чувство, что кто-то действительно бьется в него, не то руками, не то мордой, вслепую.

Петр выключил зажигание, опустил передние стекла и, оглушенный тишиной, сидел в полном мраке, высунув руку на улицу и ловя пальцами невесомый, но живой, щекочущий пух…

Он вернулся с устрицами и с бутылкой темного рома, который купил для Мольтаверна, чтобы тот смог приготовить себе грог. Мольтаверн к этому времени растопил камин. В гостиной стоял треск разгоревшихся дров. От сильной тяги и пламени дымоход гудел. Дом опять стал наполнен привычным вечерним уютом.

Перед ужином Петр решил подняться наверх переодеться. Последовав его примеру, Мольтаверн тоже сходил к себе и вернулся в свитере с галстуком, повязанным на ворот клетчатой байковой рубашки.

— Что же, вполне, — одобрил Петр, с улыбкой осмотрев его с ног до головы. — Садимся за стол, или ты еще чем-то хотел заняться?

— Зря вы всё-таки индейку не захотели, я бы приготовил, — сказал Мольтаверн, что-то сверяя на столе, где уже успел разложить на блюдах со льдом устрицы, холодную семгу и открытую банку кетовой икры.

— Устрицы при гриппе, пожалуй, некстати… Я не подумал об этом, — спохватился Петр.

— Я в общем-то… Я их вообще не ем, — помялся Мольтаверн.

— Я же тебя спрашивал!

— Не волнуйтесь.

— Что же ты будешь есть?

— Сварю макароны.

— В Рождество?.. А хотя ты прав. Не будем привередничать… Но ты мог бы поехать к кому-нибудь, к знакомым или к друзьям. Со мной-то не очень будет весело.

— Не к кому.

Мольтаверн вдруг смутился. Розовея, он извлек из-за спины небольшой сверток, упакованный в золотистую подарочную бумагу, и протянул пакет Петру:

— Это вам.

— Вот этого не нужно было, Леон, — сказал Петр с досадой, взял сверток и, распотрошив упаковку, извлек черный увесистый бинокль. — Зачем ты транжиришь деньги?

— Да я не покупал. У меня остался один, — пробормотал тот с радостным смущением.

— Спасибо! Отменная вещь. А я… ты меня прости, я тебе ничего не приготовил.

— Бросьте! Что мы, дети?

— Дети, не дети… — ворчал Петр, крутя в руках подарок.

— Пить-то что будете? — спросил Мольтаверн. — Вино открыть или, может, шампанское?

— Ты что предпочитаешь?

— Если откроете шампанское, я не против…

С аппетитом налегая на свое любимое таглиателле, посыпанное сыром, Мольтаверн вдруг начал рассказывать, немного ошеломляя Петра, о том, как в Легионе, когда его часть базировалась где-то на островах, один из русских легионеров, бывший дрессировщик медведей из Ставрополя, завербовавшийся в Легион в Марселе, умудрялся «срезать» горлышко бутылки шампанского одним выстрелом и даже не пользуясь оптическим прицелом.

В гостиной прозвенел телефон. Мольтаверн сорвался с места и, как всегда опережая, ринулся снимать трубку. Ответив, он повторил несколько раз «да». Петр не мог понять, с кем он говорит.

— Это вас… Луиза! — провозгласил Мольтаверн.

Петр прошел в свою рабочую комнату, чтобы ответить по другому аппарату.

— Какой ты счастливый, Пэ! — выпалила Луиза тоном сожаления. — Сидишь дома у себя. Небось камин растопили? Дегустируете что-нибудь вкусненькое?

— У нас снег выпал, ты представляешь?!

Она не поверила.

— Леон сугробы выгребает. Даю тебе честное слово! — поклялся Петр. — Как вы там? Как ты, Лобызенок?

— Лучше не спрашивай.

— Что-то случилось?

— Пэ, я тебе звоню, чтобы… — Голос ее оборвался. — Тут такое происходит. Полный кошмар!

— В Тулоне? У родителей?

— Ну а где же еще?

— Объясни, пожалуйста… — Петр почувствовал, как от волнения что-то начинает шевелиться у него на голове.

— Ну, одним словом, папа наломал дров… как всегда, — выдавила из себя Луиза.