Ричард Йейтс - Холодная гавань

— Ну? Вот и поддержишь отношения. Зайдешь к ней на часок-другой. Что в этом плохого?

— Это не вопрос «хорошего» или «плохого», Джерард. И я не понимаю, почему ты так упорно настаиваешь. Если тебе так важно увидеться с младшим Дрейком, почему просто не прокатиться к ним на велосипеде?

— Потому что прийти вдвоем приличнее, неужели не понятно? Вспомни, как они пришли к нам. А если я приеду туда один, это будет слишком очевидно.

Своей последней фразой — «это будет слишком очевидно» — он выдал себя с потрохами. Он был еще в том возрасте, когда не пользующийся популярностью паренек вынужден прибегать к разным хитростям, чтобы добиться дружбы с мальчиками, точь-в-точь как если бы это были девочки, и его столь же долгий, сколь и печальный школьный опыт, видимо, послужил для него грубым уроком: нет ничего хуже, чем вести себя слишком очевидно. У Гарриет Тэлмедж сжалось сердце.

Крайне редко в процессе воспитания единственного ребенка своей дочери у Гарриет возникала уверенность в том, что она все делает правильно, — слишком много случалось непредвиденных трудностей со слишком поспешными и легкими путями выхода из них. Правда, после того как у нее на глазах он превратился в воспитанного басистого подростка, у нее все чаще появлялся повод испытывать некоторую гордость за свои прошлые педагогические решения — но не в такие минуты.

А через несколько лет, когда он начнет влюбляться в девушек, не исключено, что все будет у него происходить на повышенных эмоциях. Такие молодые люди пугают барышню неоправданными собственническими притязаниями, заявляют ей: «Почем ты знаешь, что ты меня не любишь?» И после нескольких потерь — кто ж захочет долго терпеть такое? — он может опускаться все ниже и ниже, до малоприятных особ, пока не остановит свой выбор на какой-нибудь совсем уж серой мышке не того сорта и даже не того социального положения, и тогда он рискует прожить всю свою жизнь как такой с виду симпатичный, но совершенно не развитый увалень, который не вызывает у окружающих ничего, кроме жалости.

В любом случае это постепенное сползание вниз вряд ли можно остановить в один момент, тем более такой зыбкий, так что со следующим важным уроком мужественности придется подождать.

— Ну что ж, дорогой, — сказала она после долгого раздумья. — Если для тебя это так важно, конечно, поедем вместе. Скажи Ральфу, чтобы он приготовил машину к половине пятого.

Звонок Чарльза не оставил Глории достаточно времени на приведение гостиной в порядок, поэтому она решила отдать предпочтение своей одежде и прическе. Из верхнего окна, вид из которого частично закрывала листва, она увидела, как подъехал автомобиль Шепардов. Из машины вышел Чарльз и протянул руку на удивление тучной даме, которая медленно поставила на землю сначала одну ногу, потом другую. Они не спеша шли к дому, пригибая головы из-за низких веток, а в это время Глория испытывала тайную радость по поводу пышнотелой Грейс, и только когда они приблизились и свет упал на ее лицо, выяснилось, насколько оно красивое. Сразу стало понятно, в кого пошел Эван.

— Ну, наконец, — встретила гостей Глория. — Я ужасно рада, Грейс, что мы наконец-то с вами познакомились.

Она уже хотела податься вперед и поцеловать гостью — а что, естественный жест в данных обстоятельствах, разве не так? — но почти незаметное движение губ улыбающейся Грейс удержало ее от такого шага, и вместо этого она отошла к столику с напитками и начала там что-то передвигать, ни на секунду не прерывая свой монолог.

— Боюсь, что у нас сегодня беспорядок. Мы собирались сделать небольшую перестановку, но, как видите, так ничего и не решили…

Хорошо хоть рядом был Фил, демонстрировавший свою благовоспитанность, как и пристало ученику частной школы, и Рейчел должна была вот-вот спуститься. В минуты социального напряжения присутствие детей действовало на Глорию успокаивающе. Она вспомнила тот первый визит Шепардов в их нью-йоркскую квартиру, как она, очарованная ими, уболталась вусмерть, пытаясь удержать их внимание, и только своевременное возвращение детей спасло ее от худшего.

— «Костелло», ну как же, — говорила Грейс. — А чуть подальше — старый «Айленд пэлэс», знаете такой?

— Нет, боюсь, что…

И вот в гостиную вошла Рейчел, демонстрируя свою беременность в просторном новеньком платье, и энтузиазм, с каким она воскликнула «Ах, Грейс!», показался Глории преувеличенным, но потом она сообразила, что ее дочь могла близко сойтись со своей будущей свекровью, когда приезжала в ее дом по выходным в период помолвки.