Ричард Йейтс - Холодная гавань

Кое-кто из девушек, присоединившихся к бурным овациям, плакал, а юная Джуди вскарабкалась на сцену, чтобы обнять Аарона и зарыться лицом в его пропотевшую рубашку.

В ушах у Фила Дрейка, возвращавшегося домой, еще звучала вечеринка, и он был почти готов снова поверить в то, что в мире все-таки есть смысл, и знал, что по крайней мере сегодня он будет спать, как ребенок.

Вечером в гостиной, в уютном кресле под яркой лампой, с корзинкой для шитья на коленях, Рейчел казалась воплощением всем довольной молодой женушки, когда со второго этажа спустился Фил.

— Эван что, ушел? — спросил он. — Куда это?

— Я не знаю. — Она откусила нитку, прежде чем дать более обстоятельный ответ. — Я не знаю, потому что не спрашивала. Видишь ли, даже в браке один человек не может контролировать каждый шаг другого. Все мы имеем право на какую-то личную жизнь, ты не находишь?

— Ну да, конечно, — поспешил с ней согласиться Фил. — Я вовсе не имел в виду, что… ну да, разумеется. Кто спорит.

Тут из кухни вышла их мать и, бессознательным жестом поправив прическу, спросила:

— А что, дорогая, Эван ушел? Куда это он?

Несмотря на отдельные задержки из-за светофоров, Эван пересек остров, это широкое ровное пространство, с отличным временем. Немного не доехав до пересечения с шоссе № 12, он остановился, чтобы сделать контрольный звонок из телефонной будки.

— Ты не сочтешь это «превращением в привычку», — спросил он Мэри, — если я к тебе приеду сегодня вечером?

— Не скажу, что у меня было так уж много мужчин, — рассуждала Мэри спустя пару часов, когда они лежали, расслабленные, в ее постели, — но и не то чтобы мало.

Она лежала на спине, едва прикрыв простынкой соски и, кажется, не догадываясь, каких душевных терзаний это стоило Эвану, который уже успел пожалеть о том, что завел разговор на эту тему.

— И отставку им я давала чаще, чем они мне, — продолжала она. — А замуж выйти я могла разве что за молодого адвоката; я работала у него в офисе сразу после окончания колледжа. Мы с ним встречались около года, и все казалось замечательным, пока в один прекрасный день, после своей поездки в Канзас-Сити, он не сказал мне, что влюбился в стюардессу. Ты будешь смеяться, но я просто не поверила, решила, что это он так шутит, но он не шутил; пришлось срочно уволиться и ухватиться за первую попавшуюся работу, какая-то занюханная аптечная сеть в Хемпстеде, но там, к счастью, я задержалась всего на несколько месяцев, потому что устроилась в «Бейли». Теперь тебе про меня практически все известно.

В обмен на эту информацию она, само собой, рассчитывала услышать подробности про его супружескую жизнь, и, слово за слово, он сболтнул про самое неприглядное в истории его отношений с Рейчел.

— Вот как, — сказала она, когда он умолк. — Значит, до свадьбы ты с ней не спал.

— Вроде как спал. И да и нет. Это трудно объяснить, понимаешь? — Ну вот, теперь придется объяснять. — Первый раз я привел ее в какую-то зачуханную старую гостиницу в районе западной Двадцать пятой улицы, что было ошибкой. Она была такая зажатая и испуганная и жутко нервная, и из-за этого я тоже непонятно почему разнервничался, так что у нас… ну, в общем… не очень получилось. Потом я несколько раз брал ключи у знакомого с завода от его квартиры в Джексон-Хайте, но там все складывалось не многим лучше. И тогда я подумал: «Какого черта! Лучше уж сразу жениться, а с сексом со временем все само наладится». Понимаешь?

— Конечно.

— Так мы и сделали. Через пару ночей все у нас действительно наладилось, и больше этих проблем не было. И сейчас тоже все хорошо, только у меня до сих пор кошки на душе скребут, что все у нас так нескладно начиналось. И у нее, по-моему, тоже.

Если бы Мэри на самом деле была такой жесткой, как казалась, она бы рассмеялась ему в лицо, но вместо этого она глядела на него в задумчивости.

— Грустно, когда человек женится от безвыходности, — сказала она. — Даже если бы я снова была беременной, вряд ли я бы так уж рвалась замуж. Мне нравится быть одной. Мне нравится моя свобода, благодаря которой я открываю в себе что-то новое. Я думаю, этому меня научил колледж.

— Да? И чему еще он тебя научил? Читать всякую хрень? Спать на полу?

Он тяжело откатился в сторону, не без труда встал на ноги и отправился в кухню за пивом. Он и сам не понимал, чем вызвана эта вспышка ярости: то ли его постыдными откровениями, — никого не пускай, особенно девиц, к себе в душу! — то ли ее признанием, что она целый год была влюблена в адвоката.